Этим летом я привык раскрывать сложенную газету с внутренним содроганием.
Привычку следовало отнести к вредным, но так уж было заведено - а нарушать заведённый Порядок запрещено. Мы собирались к завтраку к восьми, отец забирал свою прессу из стопки - сверху - первым, и остальные поступали так же. С прошлого года и я тоже.
С прошлого года каждый выпуск становился всё более тревожным. К концу лета я стал всё чаще видеть сны, которые старался побыстрее забыть по утрам - не вещие, к счастью, но слишком реальные. Слишком похожие на отражения будущего, нет-нет, да и проступающие сквозь суть вещей. Я старался не всматриваться, правда.
Иногда это получалось. Иногда нет.
Я надеялся, что Хогвартс - по своему извечному предназначению - станет убежищем; но война запустила свои щупальца слишком глубоко в нас всех, и прокралась за вековые стены и крепкие щиты вместе с нашими шагами, тенью среди наших теней. Может быть, ещё в прошлом году, когда мы были слишком заняты СОВ, чтобы замечать отзвук её поступи.
Может быть, этой осенью.
В первое же утро сова скинула на передо мной Пророк, и я понял, что отец не считает учебу причиной для нарушения Порядка.
Понял, что мне не удастся укрыться в этих стенах.
Больше нет.

Лето, или конец прошлого года - или всё вместе, но.. что-то непоправимо изменило в пульсе времени. Хотя Джейми и Лилс смотрелись рядом всё гармоничнее, а Рем с Сири, ну...
Всю эту неделю, каждый раз... Меня преследовало это ощущение - подрагивающей рамки, обрамляющей картину, которая вот-вот расплывется, оплывет цветными пятнами растворившейся в воде акварели.
И из-под нее проступит.. что-то.. Я не хотел видеть, что.
Камера немного помогала. Линзы исправно преломляли свет, и если я боялся потерять фокус - что ж, в моем распоряжении был лучший инструмент.
В среду, пока ещё стояла подозрительно хорошая для Шотландии погода, я сбежал подальше от озера - плывущие в послеобеденном осеннем свете облака изгибались завидно сложными узлами и линиями, я до жжения в глазах чувствовал, что ещё немного, и мне придётся с ними поговорить - с ними, или с их отражением в воде.
.. Шафик занимался в небольшой открытой галерее, заканчивающейся квадратной площадкой - место непопулярное сейчас, когда камни хранили осенний стылый ночной холод, трава пожухла, и каменный фонтан в виде львиной головы (вообще-то - водосток, даже если и назывался фонтаном) умолк -  а вместо скамеек к услугам желающим посекретничать предлагался лишь небольшой, не слишком удобный парапет.
По нему - по этому узкому каменному, треугольному, с крутыми скатами парапету, молча, стремительно передвигался Атрей, непрестанно что-то колдуя - щит, отражение, атака!
Он где-то потерял свои вещи, но мантию не снял, только расстегнул; перевалившее за полдень солнце позволило протянуться теням.
Его тень танцевала вместе с ним на стене - не успев задуматься хоть о чём-либо, я поднял камеру, ловя его - их - в видоискатель.
В тишине отчетливо раздался щелчок затвора.

Вэнни? Так ее не смели называть уже несколько десятков лет - с тех самых пор, когда она бросила родителей и многочисленных сестер догнивать в доме-развалюхе на чужой арендованной земле. Тяжелый, пряный дым душит женщину, навевая непрошенные воспоминания, оживляя их как одни из самых страшных кошмаров. Кошмаров, в которых ты точно знаешь, что спишь, но не можешь выбраться, двинуться, закричать. Просыпаешься раз за разом, чтобы осознать себя в новом сновидении, перетекая из одного в другое как в цепочке непрекращающихся адовых кругов. Ноги не держат ее, из последних сил женщина цепляется за мага, практически повисая на нем. Сейчас он кажется ей монолитным камнем, истуканом острова Пасхи, к которому идут за благословением и силой, но не получают ответа.
Она практически не слышит слов бокора, полностью отдаваясь своим видениям, но послушно вдыхает терпкий дым, когда чувствует сигарету у своих губ. Кашель рвется из груди пойманной птицей, густой наркотический вкус сжимает горло, душа и превращая тело в непослушный кусок мяса. Глуша позорный порыв выплюнуть весь дурман, женщина судорожно глотает дым, давится им. Она не употребляла наркотики уже более десяти лет, с момента, когда получила право жить так, как хочется, и новая, гремучая смесь совсем лишает ее сил сопротивляться. На краю сознания еще мелькает мысль, что она пришла сюда с какой-то целью, чего-то хотела от этого мужчины. Мужчины? Сейчас бокор кажется ей сгустком дыма, который то расходится, то снова собирается в неопределенную фигуру. Пока он раздевается, Ванесса видит, как от дыма отделяются туманные части и рассыпаются в общем потоке. Артефакты, маски и статуи за его спиной кажутся ожившими духами, недобро усмехающимися и меняющимися местами при каждом новом взгляде в их сторону. Мир вокруг кружится и мерцает, тошнота подступает к горлу пульсирующими, поступательными толчками.
- Спускайся в баги - там открыто.
Большего ей сейчас и не нужно, лишь бы убраться подальше от источника дыма. Ванесса не пытается тащить кошку за собой - зверь сам толкает ее в сторону подвала, инстинктивно подчиняясь желанию колдуна. На лестнице женщина спотыкается и летит навстречу темноте, даже не пытаясь ухватиться за стены. Приземляется на колени, содрав их в кровь, но совсем не чувствуя боли. В голове все еще витает дым, а вокруг слышатся чужие недовольные перешептывания и угрозы. Зверь толкает Ванессу в плечо, но женщина видит в этом прикосновение злого духа. Подрываясь с места, судорожно цепляется за что-то, чтобы удержаться на ногах, роняет на пол с громким металлическим звоном. Темнота и опьянение не позволяют ничего разглядеть, но женщина отскакивает в сторону. Она не может стоять на месте, ведь все вокруг кажется враждебным и опасным. Она никогда всерьез не видела угрозы в этом магазине и его хозяине, просчитывая только возможную выгоду. И только сейчас страх стал вытеснять жадность, но убегать было поздно. Пытаясь найти опору обессиленному телу, Айвз хватается за алтарь. Холод камня пробирает насквозь, от кончиков пальцев до самого сердца. Женщина не видит, что цепляется за алтарь окровавленными ладонями, которые успела оцарапать при падении. Но это ощущение отрезвляет, изгоняет из сознания горький наркотический дым, позволяя мыслить четче и объективнее. Страх подталкивает женщину к сомнению.
- Почему ты согласился на этот раз? Назови мне цену, колдун.