Мир вокруг них болезненно сжался и завертелся бешеным вихрем, проталкивая гриффиндорку и слизеринца сквозь разряженный воздух как через тесную невидимую трубу. Дыхание перехватило и в груди заболело, появилось ощущение давящей тяжести, заломило каждую мышцу [он цеплялся за гриффиндорку с такой силой, словно боялся её потерять в этом коротком перемещении через пространство поместья], но уже в следующее мгновение лёгкие послушно расправились, вбирая в себя полноценную порцию кислорода, сердцу стало свободнее биться и биение его мгновенно стало размашистым, раздаваясь шумом пульсации тока крови в ушах.