Парень не случайно позвал девушку в свою спальню. Отчасти ему хотелось ее расслабить, чтобы она перестала злиться и настроилась на более положительное. В конце концов ,судя по тому, что она вчера делала после того, как заперлась в своей спальне, ничего хорошего не предвещало. А вы думали, зачем нужны камеры в ее комнате?  Он, конечно, бывало, наблюдал за ней, когда она ходит, читает книжку, переодевается. Он смотрел за тем, что ему было не позволено в силу и того, что всем надо давать свободу. Хоть где-то.
Его та самая бывшая Селеста Вейз как – то сказала, когда они еще будучи молодыми, валялись на травке, потягивая напитки и смеясь над очередным забавным нарядом ее соседки, женщины средних лет, что Дилану пора прекращать все контролировать, все держать под своим контролем. Так как до конца все равно не получится, а он себя изведет. Она была права. Была права и в том, что только она до сегодняшнего дня могла привести в чувства парня, когда тот возомнил из себя, бог знает что. Но именно на ее похоронах мужчина в первый и последний раз плакал. Прощался с былым временем, с былой безмятежностью и легкостью. Со смертью Селесты  из его жизни ушло многое, но и добавилось достаточно.

Сейчас спустя года после этого события парень просыпался с мыслью о том, что он что-то в своей жизни теряет, пропускает. Может дело все в том, что однажды, когда он встретил чету Вейз, те удивились, что он до сих пор женат и не обзавелся детишками. По их мнению, такой парень как он не должен болтаться один. Но могли ли они знать, что просто он тогда не нашел того самого человека..
Что же до сейчас? Молодой человек до конца не мог разобраться, что имеет сейчас. С ним живет женщина, которая находится в его полном подчинении. Он ее хочет больше всего на свете. Желает каждую минуту. И меньше всего хочет ее с кем – то делить.. Но вот, впрочем,  она.. застыла в дверях.
- Спасибо, что позволили вчера мне остаться наедине со своими мыслями. Я не должна была столь беспечно относиться к отдельным пунктам нашего контракта, но никакой, даже самый безупречно составленный контракт, не может учесть проявления человеческих чувств.
Он поманил ее к себе, отбросил одеяло и пригласил сесть рядом с ним и накрыться одеялом. Рядом лежали газеты, журналы и все по архитектуре, дизайну. Кроме этого лежал и большой фотоальбом. Он его открыл где-то посередине, показывая фотографии его с милой русоволосой девушкой. Тут они смеялись, тут хохотали, а тут летели по скоростной горной речке.
- ее звали Селеста Вейз. Она была моей девушкой почти 3 года назад. В этой комнате она умерла на моих руках. Она была больна муковисцидозом,  правда, о нем рассказала мне за несколько дней до смерти. Не желал, чтобы к ней относились как-то по - особенному..- он выдохнул, а Фрейя продолжала листать страницы фотоальбома,  - поэтому я не позволял тут находиться. Для меня эта комната слишком личное.
Он замолчал, глядя куда-то через окно, которое выходило на шумную часть улицы. Оттуда как раз слышались детские голоса,  перезвон велосипедов  прочего. У него в голове зародилась мысль, но ее исполнение зависело от многого, в том числе, чем кончится их «контрактные отношения».
Мужчина повернулся к девушке, взял из ее рук уже просмотренный фотоальбом, заключил в объятия, прижал к себе, нависая над ней, он поцеловал брюнетку в губы с большой нежностью и страстью, как он умел. Ему хотелось ей кое-что показать, поэтому он отвлекаясь, проговорил тихо:
- милая, называй меня просто Дилан и на «ты». Так будет проще. И еще.. у нас сегодня запланировано небольшое приключение, поэтому собирай сумку,  скажу одно, возьми вечерние платья, купальники обязательно. У тебя есть час!
Что их ждало? Да ничего особенного, кроме того, что их ожидали родители Дилана в их летнем коттедж на берегу моря.

С того самого момента, как машина остановилась возле здания вокзала, а походный рюкзак деда вытащили из багажника; с того самого момента, как Лев ступил на перрон; с того самого момента, как по радиовещанию объявили о времени отправки поезда, Лев Никишин оказался участником путешествия, о котором до того мог лишь грезить.

Семья никак не уходила, восторженно глядя на сына. Маленькая сестра - обычно такая активная и непоседливая - замерла на материнских руках точно статуя, округлыми, полными удивления глазами, глядя на уходящего брата. "Мелкая не верит, что в ближайшие пару недель дома будет лишь она" - с ухмылкой подумал парень, пока его билет проверяла девушка-проводник. "Красивая," - не преминул подумать Лев, когда ещё раз взмахнул на прощание семье и вернулся взглядом к девушке, - "да и возрастом не сильно далеко от меня ушла". Прочитал на бейджике имя - Лиза.

- Проходите, ваше место под номером 35, - протянула билет девушка и жестом пригласила войти в поезд.

Лев набрал в грудь побольше воздуха и шагнул в поезд.

Своё место он нашёл быстро. Самое крайнее место, возле самого туалета. Нижняя полка, под которую Лев засунул отяжелённый вещами рюкзак. В некой нерешительности сел на своё место и сложил вместе руки, то и дело подпрыгивая коленкой вверх: не знал, что дальше. Потому просто осматривал других пассажиров.

Поезд постепенно заполнялся. На перроне суматошно прощались пассажиры и провожатые, по проходу, наперевес со своей ношей, тянулись люди. Несколько раз мимо Льва прошли разные пары, единые в том, что женщина во всеуслышание отдавала распоряжение мужчине, который, впрочем, выглядел так, будто каждое женское слово пропускал мимо ушей. Проходили мимо и весёлые стайки студентов. Проходили шумно, оставляя за собой позитивный шлейф, вынуждавший вытягивать вслед им шею и провожать группу взглядом. Соседи по местам тоже подтянулись скоро. К облегчению Льва то были молодые парни, с которыми он сразу обменялся рукопожатиями и познакомился. Время было всего пять утра. Многие пассажиры, получив своё бельё, тут же расстилали постель и укладывались спать, а Лев в полной мере ощутил себя правонарушителем, то и дело заливаясь смехом вместе со своей новообретённой компании от очередной шутки или забавного наблюдения.

Наконец, весь состав пошатнулся и, точно нехотя, через огромное усилие, тронулся. Лев обратился взглядом к окну, ощущая, как поезд набирает хода. Чух-чух, чух-чух - билось сердце всего состава, и под это биение, ритмичное, умиротворённое, люди, притихшие на своих местах, засыпали. Лев и сам с благодарностью принял бельё, когда то принесла милая проводница, попутно ещё раз проверяя билеты пассажиров. Миша - сосед по полке залихватски улыбнулся новым знакомым и обратился к девушке с вопросом:

- Студентка?

Лев быстро сообразил: лето. Наверняка Лиза подрабатывает проводницей. Она совершенно не походила на дородных женщин из отцовских рассказов, которые брали под своё управление весь вагон и устанавливали свои - не всегда отвечающие человеческим нормам - порядки. Тем приятнее было видеть миловидную юную девушку, с которой Лев, в отличие от соседей, пока не решался заговорить.

Он и сам расстелил бельё, переоделся и улёгся на своё место, закинув руки за голову. Не спал, просто не мог уснуть, зато глядел в окно, за которым проносились деревянные дома. Совсем скоро они покинут Москву и поедут дальше: в Ростовскую область, а там и до Краснодарского края недалеко. Весь путь был ещё впереди, но Лев, лёжа на своём месте и ощущая всем телом биение сердца поезда, на каждом ударе которого всех пассажиров мягко влекло то в одну, то в другую сторону, наслаждался каждым мгновением, открывая для себя новые, до того неизведанные, эмоции от начинающегося самостоятельного путешествия.