...Он никак не мог ее открыть. Зажимал гладкие бока коленями жестко, до неслышного похрустывания, впивался в ребристый пластик когтями, тянул, раскачивал, ворочал неловко, непривычно, теряя терпение, обманываясь скользящей легкостью "пошла! пошла!", воодушевлялся, ощущая влагу на коже, раздувал ноздри, сглатывая, как томимый жаждой узник каменоломней, и зло обтирал об штанину пальцы, когда пробка, совершив один два оборота, продолжала торчать в бутылочном горлышке.

Каинвилль