falon'din; dragon age

“Lethanavir, master-scryer, be our guide, through shapeless worlds and airless skies.”

In ancient times, the People were ageless and eternal, and instead of dying would enter uthenera-the long sleep-and walk the shifting paths beyond the Veil with Falon'Din and his brother Dirthamen. Those elders would learn the secrets of dreams, and some returned to the People with newfound knowledge. —From Codex entry: Falon'Din: Friend of the Dead, the Guide

мы обещали друг другу стать королями — обещали путешествовать по небесам; моим светом в конце тоннеля являлся твой взгляд. нам обоих хотелось очень сильно попасть в рай, но как бы мы не играли в богов — мы были просто эльфами с силой. ты спрашивал меня ещё на том закате, который предвещал тысячелетия ночей, — нравится ли тебе быть молодым богом? я смеялся. нам с тобой нравилось. мы держали в руках рабов, а они всё пытались убежать — нельзя убежать от того, кто проводит мёртвых, нельзя убежать от того, кто всё знает. а ещё нельзя убежать от себя — н е л ь з я.

я был единственным, кто не резался о твои острые края — моим оружием были мои знания, твоим — сила, способная подарить смерть. они всегда говорили, что мы одна монета с разными сторонами, и мы решили поддаться — ты стал тем, что я никогда не смогу сделать и наоборот — это не дополнение друг-друга. это осознание. это на гране сердечного приступа, когда из-за жизни становишься пародией на маньяка — жадность до власти, жадность до силы, жадность до знаний, жадность до рабов. мы делим свои грехи пополам так же, как когда-то делили ту симпатичную рабыню в кровати. мы играли в этой жизни на скрипке чужих костей, отрывали кожу и пили кровь. как настоящие боги, как сильные этого мира.

мы не осознаём и не свою подлость, ни подлость других — мы властью упиваемся и позволяем ей себя же поглотить. мы бли среди тех, кто решил убить митал, и получили, как говорят, по заслугам — фен'харел отправил нас в тень. и даже это польстило нам — целый мир, как тюрьма. мы искали власть среди иллюзорных дюн и находили лишь власть над собой. мы искали живых детей, достойных стать нашими носителями — мы изучали их мозговую ткань, как настоящие учёные — достаточно ли ты силён, чтобы стать мной? и вот он я — мальчишка эльфйиский, что пытается жить по правилам — я скрываю, кто я на самом деле, потому что чувствую на вкус простую жизнь. я тянусь к власти, но делаю это осторожно — получаю её волей случая. я живу так, словно у меня в рукаве всё же есть какой-то козырь.

а у тебя?

---

кружимся вокруг эльфанутости : играем от концепта, что флемет и митал - это как андерс и справедливость ; эванурисы оказались запертыми в тени и выбираются из неё за счёт захвата тела. диртамен забрался в тело инквизитора ещё когда мальчик только начал постегать свою магию и слишком наигрался с тенью ( где-то хэдканон, что он мог быть сновидцем ). цель диртамена : узнать планы соласа и найти своего брата, то есть вас.

выбор персонажа предоставляю вам - в кого вселился, в человека или эльфа, где сейчас находится - заходите в редактор персонажа и выбирайте. на внешность я пока что в голове выбрала паттинсона из короля, потому что, как я понимаю, фалон'дин был тем ещё засранцем хех.

очень люблю слова соласа про фалон'дина

"I do not believe they sing songs about Falon'Din's vanity. It is said Falon'Din's appetite for adulation was so great, he began wars to amass more worshippers. The blood of those who wouldn't bow low filled lakes as wide as oceans. Mythal rallied the gods, once the shadow of Falon'Din's hunger stretched across her own people. It was almost too late. Falon'Din only surrendered when his brethren bloodied him in his own temple." - Solas

я бы хотела поиграть не только поиск друг друга ( а может фалон'дин и не хочет, чтобы его нашли ), но и период, когда они были эванурисами.

готова завалить вас своими хэдами ( и не только своими ) по эльфам в мире драгоняги : хотите узнать, откуда данариус придумал лириумные отметки на теле фенриса ? тогда нам стоит поговорить о джуне.

вытаскиваю свои заметки о состоянии мира на момент инквизиции ( тем не менее я за альтернативные варианты, то есть мы и любой человек в драгоняге можем играть как захотим - кого угодно оставим на троне орлея или в тени ) :

— маги находятся под контролем инквизиции , но не как полноправные соратники ; на престоле орлея сидит гаспар ( инквизитор руководствовался необходимостью военного правителя , способного не играть в политику , а действовать ) ; в тени оставлен хоук , серые стражи вошли в состав инквизиции ; из источника пил инквизитор ; кассандра станет новой верховной жрицей , чтобы церковь по необходимости могла сотрудничать с военным правительством гаспара или же , при необходимости , ему противостоять ; инквизиция окажется под началом церкви , после победы над корифеем и остатками его последователей , инквизитор оставит свой пост и с приближёнными соратниками займётся поиском эванурисов ;
— целью диртамена является не только уничтожение корифея и возврат сферы , но и поиск эванурисов , раньше , чем это сделает фен'харел ; особенно яростно диртамен хочет найти своего брата ; после победы над корифеем и событий в зимнем дворце , инквизиция оставлена под управление верховной жрицей , однако инквизитор и самые приближённые к нему соратники уходят и становятся отрядом , занимающимся поиском следов соласа и других эванурисов .

стартер пак обычный, но считаю, что он уже делюкс : делаю вам графику, посты пишу приятно и неспешно, в разных форматах ( когда-то могла в 23к ( чекали, могу скинуь, офигете как я ) теперь комфортнее где-то от 2к до 4к, маленькие-большие буквы мне всё равно.

пример поста;

человек идет по темному коридору:
   у него слева море, заливы, а справа горы, леса.

волос золотой блеск рисует небесный контур — выжигает на теле крест. аэлина пытается убежать, пока не поздно. плетется тугая плеть и хватает за горло. руки тянутся, кровь кипит. мир рисует целый парад насмешек — аэлина целует там, где болит — аэлина целует свои ладони и пытается через них прорваться к лёгким. огненное марево застревает там вместо кислорода, растапливая.

у маноны бледная акварель на коже, рубцы на запястьях, слившиеся с фарфором, жёсткий шорох плаща. здравствуй ведьма, у меня к тебе нежелание следовать желанию посторонних — боги замирают, теряя из виду носительницу огня. аэлина прячется от них в драконьем тепле и ведьминых глазах. за плечами у чёрноклювой глубокий ночной океан, а у аэлины впереди очередное безрассудство.

[ никто уже не удивляется ]

первая встреча с ведьмой — без теплоты и до укусов. у аэлины для неё в глазах безумство, у маноны — отражение правды. у аэлины в волосах запутались листья да солнце, и ей просто хочется спрятаться в туманных зимних лесах террасена. но там всё пахнет правильностью — аэлина с этим не в ладах.

аэлина занимается тем, чем никто никогда не занимался — спасает себя от себя же. чтобы это сделать, нужно быть холоднее самого жестокого валга — аэлине хочется вернуться в то время, когда она считала себя полуночным монстром, боялась огня и держала клыки на замке. еле-еле качает кровь от мозга до кивка. каждый день следить сложнее, как мир качается туда-сюда.

аэлина качается вместе с ним. туда-сюда.

аэлине уже поздно спасаться в омуте вранья, когда всю жизнь швыряет. туда-сюда.
когда спасаешь самого себя, нужно быть холоднее и не поднимать лица в отражение, чтобы в своих же глазах не потеряться.
неспасённых любят до конца.

аэлина больше не видит мир стеклянным; стекло — это разрезающие подкожный слой мятые простыни, которые буквально несколько часов назад были ровными — барахтаться в них, как на хлипкой льдине, соскальзывать и царапаться, ломая ногти до корня. аэлине странно бороться с собой — ей всегда всего мало: ей мало свободы, ей мало контроля. там где океан — всегда отчаяние. в голове опять шумят чайки — это забавно смотреть в янтарь глаз. это забавно — этот янтарь она видела последним на берегу, прежде чем железная маска сковала полудохлого зверя.
легче смотреть в глаза пустые и просто молчать не в силах сказать ни слова.

— нет у меня плана, — есть, но не тот, который нужен всем. — я не собираюсь погибать, потому что так захотели боги. ты сама видела в зеркале — мы те, кто должны нести ответственность за их ошибки.

аэлине хочется вгрызться в божественные шеи и разорвать кожу на куски. аэлине хочется разрисовать их тела ритуальными огнями и продать пеклу — аэлине не хочется быть их разменной монетой и шансом на спасение. аэлине хочется натравить на них валгов и просто сбежать. и пусть среди богов есть охотники — те, кто в настоящем сейчас живут, видели вещи и по-страшнее.

страшно, это когда ребёнок размазывает кровь по бледным трупам родителей. страшно, это когда мужчина теряет своего беременного мейта. страшно, это когда семья, взрастившая из тебя почти монстра, отворачивается. страшно, это когда невидимые руки сжимаются на твоём горле. страшно, это когда ты думаешь, что уже никогда не сможешь ходить. страшно, это когда ты знаешь сколько твоих людей погибают в шахтах.
боги — не страшно. боги — противно.

это чувство галатиния выучила тысячей ссадин — с богами они никогда не будут на воле. аэлина устала постоянно стоять на утёсе. пытаться обратиться к богам за помощью — всё равно, что рассматривать штиль на море. аэлина знает цену свой жизни и не будет дышать за тех, кто не помогает в лёгкие засовывать кислород.

взгляд маноны ускользает — прямо в душу. аэлине не нравится чувство опасности, потому что она от него устала. но пусть смотрит: в галатинии — ветер огня, в ведьме — железа воля.

— я не против чего-нибудь поесть. я устала.

а где-то зима к королевству потерянной принцессы подкрадывается. это метод элементарного самообмана — чего-то отчаянно хотеть, не получать и говорить себе: « значит не нужно было ». хотеть восстановить родной террасен, посмотреть с балкона, как расцветает благородный оринф, получить знамение, что безымянные дети являются жертвой этому миру, и попробовать себе заявить — значит не нужно. ни мне, ни тебе. никому.
вот бы всё чередой, без точек, пророчеств.

   это классика из пейзажей погибнет скоро:
   человек идет, а на деле: дойдет не скоро.

alune; league of legends

нежный голос залечит все раны, только бы слышать его переливы нотами внутри —


( АЛУНА ТЕЧЁТ КРОВЬЮ ИЗ КАЖДОЙ ЕГО РАНЫ
НАНЕСИ ИХ ЕЩЁ БОЛЬШЕ ЧТОБЫ ДАТЬ ЕЙ ПУТЬ ЧТОБЫ ДАТЬ ЕЙ ЖИЗНЬ _ ТОЛЬКО
ВЕРЬ ; ВЕРЬ ; ВЕРЬ ;
— ВЕРЬ. )

собирает ли она остатки того, что было до — афелия бездумным путём ведёт луна, сознание остаётся в прошлом ( сознание остаётся там, где они могли смеяться вместе, где он мог сказать ей хоть слово — только ей, потому что никому другому слышать было не нужно ) заклеймила, как скот на убой — сколько капель яда приходится на стакан концентрированного благословения ; заполняет полностью,

была ли когда-то _ жизнь _  / было ли когда-то что-то, кроме назначения ( алуна рука, он — орудие, последнее живое от них остаётся только в мире духов — какова мера справедливости в святости ) за ядовитой болью и ведущим голосом из эфемерного афелий не замечает, когда наступает тот момент, когда дух алуны покрывается кровоточащими нарывами извне,

туманная поволока яда скрывает, когда один голос начинает звучать посмертным хором того, что не должно было существовать,

но алуна черна, и руки её складываются в молитвенные жесты _ другой _ луне, а он всё ещё остаётся вечным орудием ; клеймо лунари — смиренная защита под эгидой той стороны луны, что ловит свет солнца,

когда в дело вступает глас скрытой — всегда тёмной — она жаждет забрать свет у солнца навсегда за все упущенные шансы,

та, кто когда-то была алуной, несет новую истину,

тот, кто когда-то был афелием, теряет границы меж своей и чужой болью,

больше они не защищают,
теперь луна говорит только пожинать,

( когда она пропоет молебен о том, что пора покинуть мир духов, у алуны будет лишь один путь — афелий сплевывает остатки внутренностей по привычке, пуская разъедающую желчь по горлу, и знает, что в какой-то момент даже не сможет отказать )

---

ummmmm что такое канон- как бы то ни было, из всех возможных путей, которыми можно сделать больно, я выберу самый болезненный — corrupted alune in a nutshell, потому что что может быть лучше, чем заставить фанатиков веры стать ещё и дарк_фанатиками, правда?

передаю лавры твисту с осквернением урны священного праха в фандом драгон эйдж (спасибо за вайбы) и немного поясняю: из мирного пророка веры, пребывающего в _нигде_ (т.е. храме в мире духов) алуна медленно становится фанатиком, жаждущим жертв ; из-за очередного лунного затмения что-то происходит не так, и в дело вступает другая сторона луны, из-за чего вся суть существующей веры лунари и соответственно алуны, как их голоса, переходит на другую сторону — следовательно, афелий идёт следом, как и всегда. касательно причин — _ возможно _ алуна стала аспектом/сущностью тёмной стороны луны в противовес уже действительному аспекту светлой диане ; из мыслей дальше, которые дают больше возможностей, я могу вывести нить, где одна часть аспекта в конечном итоге поглощает другой и диана становится полноценным хостом для алуны, чтобы мир духов не был капканом ( дианочка родненькая прости но не слишком )

в деле всякие штуки с красивыми вещами вроде погружения во тьму во всех её прелестях, приколы и прибаутки с пробудившимся бешенством фанатиков, конечно же.

( + если вайб был словлен и вызвал интерес а что если — незнание канона не порок всё покажем всему научим тут есть где поплавать и побыть свободным незнайкой ) ; фанкаст-заглушка: abbey lee kershaw, потому что эту диву несправедливо забыли, но он всё ещё заглушка и feel free ( а ещё она красиво подходит под диану в том числе, если смотреть на мою предыдущую мысль на орбите щитпостинга ) ; ну собственно вот такие приколы!

последний слайд комикс сансом розовым цветом: спасибо за внимание ♥

пример поста;

насмешка, прыгающая от стенок нейронов эхом, смеётся, смеётся, смех полнится переливами высоких нот, даже само имя люси грей такая чертова насмешка: корио вмещает в себя слишком мало цветов, чтобы чувствовать себя полным, белесые волосы блекнут в темноте поля жатвы, намеренно яркие одежды капитолия передавливают внутренности, словно говоря: ты только пытаешься выдавить из себя все цвета палитры,

каждый из них — неловкий мазок ребенка на слепящем белом. люси грей окропляет снег россыпью крови, смешанной из акварельными каплями и отрицает серость в абсолюте: внутренности играют отбесками словно и никогда не разбитого калейдоскопа, словно её лицо не видело ни тени изможденности и отчаяния, словно её глаза не видели смерти — словно корио никогда не проживал с ней моменты, которые давным давно следовало бы выжечь внутри до саже-черного, чтобы не воскрешать. люси грей никогда не была из его мира — вряд ли она была и из мира двенадцатого дистрикта ;

кориолан любил думать по ночам, сжимая чужую бледную руку в знаке необходимой ласки до наливающихся на следующее утро наручников-синяков, что люси грей всего лишь птица, которая вернулась куда-то в свой мир под звуки песен-отражений.
кориолан любил думать, что люси грей никогда не сбегала от него, потому что её просто никогда и не было.

именно так и случается с историей, увековеченной на страницах — она терпит лишь победителей, которые забрали свою корону, а не тех, которые испарились в неизвестности.

кориолан не любил думать о том, что люси грей — именно та победительница, что забрала истинную корону с собой, не оставив ему ни-че-го, как и все другие, как отец, который оставил после себя лишь наследие, как хайботтом, который оставил после себя лишь ненависть, которая была даже не к корио — к его отцу, он не был, черт возьми, достоин даже своей собственной, не унаследованной ненависти ; тигрис кусает его не глядя из клетки, тигрис оставляет после себя царапины, но как же так, мы же семья,

а семья ничего не значит, корио, имя — значит, ты сноу, так? тогда и живи как сноу,
тигрис цедит это с-н-о-у с холодной ненавистью, и кориолан не понимает, почему, ведь тигрис, посмотри, все, кто захочешь, будут мертвы, всё только ради тебя, мы же так старались,
тигрис, посмотри на эту голову, тигрис, хватит быть ребёнком, хватит раздражать меня,

хватить выступать очередным пятном на заснеженном поле, тигрис, иначе тебя тоже придётся исправить.

кориолан ненавидел думать о люси грей, потому что чертова люси — живое или мёртвое доказательство всей его ошибки до единой, каждого совершенного промаха, копилка грехов ; люси грей — улыбка сеяна, размазанная под смертной маской, люси грей — волшебный мир единения, убитый дистриктами, люси грей — уничтоженный идеал.

люси грей бэйрд, кажется, была прирожденной актрисой:
так почему актриса так и не справилась с ролью того, кто сможет быть рядом с кориоланом сноу? почему она не справилась с ролью бунтарки, зайдя за пределы роли и объявив бунт ему?

люси грей бэйрд — дерьмовая актриса.
кориолан сноу — мерзкий и въедливый критик, который так и не видел ничего, кроме масок.

— к сожалению, у тебя всего лишь десять минут моего времени, за которые я решу, что будет дальше. постарайся управиться, хорошо? и главное, пожалуйста... без песен. отнимают время.

расписание кориолана расчленено безжалостными долями по секундам,
на неё хочется потратить несколько больше времени — травит только то, что благодаря этому, быть может, случайно останется в живых какой-нибудь счастливчик. он, к сожалению, не может позволить ей испытать от этого и капли торжествования.

— победителей встречают с честью, в конце концов. им место в капитолии. поверь, мои друзья поразительно безвкусны и любят подобные извращения — ну, знаешь, типичные штуки столицы — так что они будут рады, если ты устроишь концерт и для них.

бесконечный.

В ПОИСКАХ [ СПАСЕНИЯ ]
Hong Jonghyun ✴ actor

пиво, приставка, собачки.

---

ты - мой младший брат, и мы, по совместительству, лучшие друзья. в детстве мне приходилось таскать тебя за собой, спасать от злой собаки соседа в деревне и помогать с уроками, когда возвращались в город. много позже уже ты оказывал мне поддержку и помог вырваться из семейного гнезда, чтобы реализовать мечты и желания.

именно ты берешь на себя ответственность по походам на свиданиям вслепую, что постоянно устраивают родители в попытках женить сыновей. приносишь сменную одежду, когда задерживаюсь на работе на несколько суток и вытаскиваешь покушать. иногда складывается ощущение, что у тебя нет своей работы и куча свободного времени. но ведь это не так, верно? честно признаться, не помню, чем занимаешься по жизни. веди кажется, что главная твоя работа - забота обо мне.

наши родители не всемирно известные богачи со страничек форбс, но имеют свой стабильный доход от небольшой компании, что держится на плаву больше пятидесяти лет. отец возлагает надежды, что именно ты наследуешь за ним пост председателя и не позволишь всем заслугам смыться в унитаз. ведь я стал разочарованием, что выбрал отдаленную от этого профессию и остаюсь непреклонным.

---

заявка скомканная и сырая, потому что для меня ты идеальный младший брат, что готов вытащить мою тощую задницу из любой передряги. профессия, личная жизнь и увлечения - все на твой вкус. прошу лишь взять именно эту внешность!
посты стараюсь не задерживать и в списки не попадать. от тебя жду того же. я могу подстроиться под любой стиль и ритм, поэтому мне не важен размер постов. просто будь активным, общительным и играбельным! общение вне форума тоже приветствуется, поэтому при желании дам тг.
очень жду своего братишку, с которым можно порубиться в приставку.

В ПОИСКАХ[ БРАТА ]
mark lee ✴  nct

our roman empire looks like-

---

джурин запахивает зипку плотнее, когда заполняет бумаги в полицейском пункте сибуи - марка снова доставляют туда в состоянии нестояния. у него рассечена бровь и разорван ворот футболки. на часах 4:48, через два с половиной часа джурин нужно стоять на станции метро и ехать на работу. обычно пьяниц не забирают в полицию, они спокойненько себе спят на тротуаре, на лавочках, возле магазинов. полицию могут вызвать только если человек начинает вести себя агрессивно -  вступать в конфликты с прохожими или, что еще хуже, с полицией.

марк как раз из таких.

джурин помнит скандалы за семейным ( мы же вроде семья ? ) столом. он снова не пришел на занятия, снова неподобающий внешний вид, снова вызвали к директору за драку с одноклассником. марк буравит взглядом миску салата, джурин гоняет палочками по тарелке остывшие остатки ужина. 

скажи, а твой отец знает другие методы воспитания, кроме подзатыльника?

они учатся в одной школе, марка переводят в середине года, когда их родители играют свадьбу. полгода они делают вид, что не знают друг друга, даже когда после занятий садятся в один автобус, марк почти всегда в наушниках и редко отрывается от телефона. джурин хочется знать о нем хоть что-нибудь.

сначала она прикрывает его, когда тот задерживается после тренировки - просто так, потому что больше не хочет дома скандал. потом хватает его за рукав рубашки, когда он уже замахнулся для удара. марк выплевывает "fuck you", джурин лепит пощечину. в кабинете директора они сидят уже вдвоем. 

тихое «прости», сравнимое со слаборазличимым бульканьем, первым говорит марк. джурин отвечает ему писком в виде "и ты меня".

она учит его завязывать галстук и ругаться по-японски, он - играть в мортал комбат и помогает убрать этот дурацкий акцент. смотрят дурацкие ситкомы и много смеются.

« мы же все равно не брат и сестра »

- джурин хочется поспорить, но она не успевает, потому что лицо марка оказывается слишком близко. а может быть и правда? первый поцелуй случается с марком, второй тоже и еще десяток других. они так же кидаются попкорном друг в друга, так же синхронно молчат за ужинами. это ведь все как-то не по-настоящему.

- почему ты уехала? - сообщение остается непрочитанным.

---

привет
если ты дочитал до этой строчки - мои поздравления, если ты ничего не понял - все так было и задумано могу предложить поиграть чего-нибудь интересное в прошлом, в настоящем же можем подумать на вариантами вместе - джурин не так давно вернулась в сеул так же неожиданно, как и уехала

нас тут есть целый отряд ниндзя черепашек (птмчт мы слоупоки), с которым можем забрать тебя на поиграть. пишу я довольно медленно, но умею думать в сюжеты и концепты. я не самый активный флудер, но поорать над новыми фотосетами или покидать треки для атмосферы - это я всегда. на внешности не настаиваю, но марк хорош, скажи же? приходи, будет весело (или не очень, тут уж как захочешь)

arnold shortman; hey, arnold!

эй, арнольд,

пару лет прошло, как ты свалил отсюда и вот я уже не та сопливая девчонка, что ныла тебе на ухо. и знаешь что? я до сих пор злюсь на тебя за то, что ты уехал, за то, что ты бросил нас всех тут. жизнь в этом дурацком пансионе катится своим чередом - из-за вечных скандалов дома я уже год живу здесь. с тех пор как пуки и фила не стало, вместо них теперь ворчит миссис пратт, старая карга, которая вечно придирается к мелочам. иногда мне кажется, что я тут совсем одна.

школа? да ерунда это все. учителя орут, как драконы, а ученики только и норовят поддеть друг друга. я скучаю по тем временам, когда мы с тобой часами играли в бейсбол на старом поле, защищая его от сноса. помнишь, как мы отбивали мячи изо всех сил, спорили из-за каждого аута и радовались каждой победе?

я теперь все чаще хожу в библиотеку, читаю всякую ерунду про любовь и приключения. а ты чем увлекаешься? у тебя уже есть хахаль или девчонка? иногда мне кажется, что я схожу с ума, арнольд. мне тебя так не хватает! а еще я нарисовала для тебя картинку. надеюсь, тебе понравится, когда ты вернешься....

ладно, хватит ныть.

p.s. не пиши никому, что я тебе писала. а то эти старики еще начнут свои глупые шуточки.

p.p.s. могу ли я взять магнитофон из твоей комнаты? купила кассет, а слушать не на чем

p.p.p.s. извини, что так много написала. просто накопилось...

---

в общем попался мне однажды на глаза этот фанфик и я больше ни о чем другом думать не могу, кроме как взять и сыграть это стеклышко с джазовым аккомпанементом. не хочу повторения, просто взять происходящее оттуда с персонажами за канон. я пишу в лапслоке от 3-4к и пока не кончусь, с тройкой. в третьем лице; люблю поболтать в тг, покидаться красивым и интересным, но этот пункт не обязательный. и поверьте, когда я говорю что заявки не умею писать от слова совсем.

пример поста;

всё раньше восхищавшее в королевской гавани теперь давило на сансу, опуская её глаза к полу и с каждым днем добавляя камней на её сердце. и даже камни были не серые, как привыкли у неё дома, а цвета золотистого песчаника, под стать знаменам и волосам ланнистеров. в замке почти забыли, что и серсеия, и джоффри, и мирцелла и даже маленький томмен — баратеоны. только корона джоффри напоминала о его принадлежности к венценосным оленям, но всё остальное было богато украшено алыми стягами с золотыми львами. все словно бы забыли, кто еще совсем недавно бездарно правил вестеросом, позволяя вину литься рекой и казне пустеть. но так ли был плох король роберт? санса помнила, что отец всегда с теплом отзывался о друге и всецело доверял ему. знал ли король, когда сговаривался с своим десницей о браке их детей, каким чудовищем является его наследник /его ли/ ?

   санса каждый день молится матери, как учила её кейтлин. санса каждый день ищет утешения в богороще, словно старые боги способны вернуть её отца. и сестру. и конечно же сестру. к своему стыду юная волчица частенько забывала, что арья или пропала или погибла. арья была диким волчонком, вечной проказницей и такой далекой и непонятной, что сансе ничего не оставалось, как признать самой себе неприятную правду. а еще она молилась со всей страстью чтобы оказаться подальше от этого места. чтобы вернуться домой. ровно с той же страстью, к которой она взывала к богам, желая покинуть винтерфелл. глупая, наивная девочка. она выучила все песни матери, и слова искусной ложью падали с её губ. мой отец предатель. мой брат предатель. я верна принцу джоффри. мать, убереги мою семью. она будет послушной, учтивной, покорной. только убереги их всех.

   санса помнила: раньше она была тонкогласой, беспечной, ловкой. улыбалась легко, примеряла, смеясь, обновки и уже видела, как её рыжие волосы переливаются под золотой короной. прекрасный принц из её сказок, из её мечт обернулся на рассвете монстром, мертвой хваткой вцепившись в её горло — предательница. и певчая пташка смотрела на мир из-за золотых прутьев клетки, которую поставили на окно и лишь изредка бросали хлебные крошки со своего стола. о ней не могут совсем забыть, потому что она ценный трофей в этой игре. и её продолжают наряжать в шелка, отправляют служанок купать её и собирать волосы в высокие прически и делать вид, что относятся к ней п о д о б а ю щ е. а санса засыпает прижав к груди любимую куклу и никогда не гасит лучину. в королевской гавани в тенях коридоров и в тенях душ таятся монстры.

    весть о новой помолвке разлетается по замку, как осколки разбитой вазы — даже в самом неожиданном месте найдётся сверкающий обломок. служанки шепчутся и хихикают, обсуждая новую невесту джоффри, кидают на волчицу любопытные взгляды. северянка заученной скороговоркой повторяет: я счастлива за принца, я всё равно верна короне, я дочь предателя. но её сердце бьётся чаще и по ночам она лежит без сна — что с ней теперь будет? отпустит ли её серсея, прикажет убить назло роббу или будет и дальше наблюдать за страданиями испуганной девочки? санса гадает, как выгляди наследница простора о которой все отзываются в таким восторгом и ей уже жаль девушку, которой предстоит узнать какой джоффри на самом деле. волчица с печалью думает о юнной розе, которой предстоит поселиться в этих стенах, но что она может? ничегоничегоничего. если она расскажет хоть кому-нибудь, если обронит неверное слово, если хоть как-то намекнет, то надежда на свободу растворится утренним туманом над черноводной. сансе хочется кому-нибудь довериться, но ей страшно до злых слёз холодными дорожками затекающих в уши.

     увидев маргери впервые санса замирает: юная розочка прелестна и весела, все её движения плавные свободные, голос звонок и в глазах сверкает озорство. северянка наблюдает за ней, и д е а л ь н о й, с скрытым восторгом и гадает, есть ли у неё шипы. санса кажется себе неотесаной северной дикаркой рядом с этим воплощением изящества и прикусывает губу — она так хотела, так мечтала стать похожей на маргери. санса не сомневалась, что рыцари готовы пасть к ногам маленькой тирелл, а барды — стереть пальцы в кровь воспевая её. она почти не дышит, когда влекомая задором будущей королевы, отправляется с ней на прогулки по садам. теперь волчица старается одеваться просто, не просит служанок о модных прическах — может за блеском новой обитательницы гавани о ней забудут, если он не будет выделяться? да и как она может, рядом с такой красотой. но всё равно разглаживает ладонями складки платья перед утренним чаепитием и даже просит служанку слегка завить ей кончики волос.

    — благодарю вас за приглашение на ччаепитие, леди маргери, — улыбается смущенно, чувствуя как румянец загорается на щеках от замечания про её платье. — ваше платье восхитительно в выборе кроя и подбора цветов. — санса уже умеет играть в эту игру льстивых слов. у неё был хороший учитель. прячет глаза, увлеченно раскладывая на коленях салфетку. — говорят что вы с собой привезти сок из ваших виноградников? в винтерфелле за долгое лето удалось собрать маленький урожай, скорее шутка, чем настоящее виноделен надеюсь вы простите мою дерзость и сравнения. — слова слетают с губ мелким бисером, раскатываясь по столу. северянка кидает осторожный взгляд на служанку, боясь, что её слова о родных землях будут переданы серсее и та снова пожелает поговорить с ней. пока сансе ловко удавалось избегать всех ланнистеров, прячась в разных уголках замка с невинными занятиями, вроде вышивания или чтения. так её ни в чем не могли обвинить или наказать. — принцу джоффри очень повезло, что вы станете его женой, ведь — я уверена — ваша душа такая же красивая, как и вы сами. — и ведь санса не врёт, маргери кажется ей самым красивым существом, которое она когда-нибудь видела в своей жизни и со всей наивностью своей души, девушка верила, что будущая королева прекрасна во всем.

bakugo katsuki; boku no hero academia

     

изуку смотрит на него с неумеренным восторгом в глазах. карикатурно часто моргает, быстро бегает взглядом с блестящих ладоней кацуки на его оскал и обратно. у того лицо перекошенное от триумфальной победы в спарринге и туша одноклассника под ногами. последний безвольно перекатывается под бурные аплодисменты зрителей и комментариев учителя. кацуки прям весь мерцает точно капельки маленьких искр, которые сам же пускает. под светом апрельского солнца, с задранным до потолка подбородком, весь такой уверенный в своем безоговорочном превосходстве - каччан т а к  к р у т. изуку стоит впереди всех, восторженно сжимает кулачки и чуть ли не распадается на атомы от переполняющего его обожания - и как его взгляд встречается со взглядом кацуки. с лица изуку сползает улыбка, как и румянец с щек, а влажный взгляд падает куда-то на уровень черных кроссовок каччана. через секунду он уже ощущает жар от тела друга и остро слышит запах бензина.

💣 💥 💢

кацуки с особой силой впечатывает голову одноклассика в землю, с наслаждением смакуя свой победный час. оппонент был не промах - причуда боевая, пришлось даже подумать, но именно это и делало победу слаще некуда. одноклассник мычит вымученно где-то под ногами и жует грязь, а кацуки демонстративно наклоняется, с трудом сдерживая себя, чтобы не пнуть лежачего. за спинами ни то восторженные крики, ни то освистывания - бакуго каждого потом на место поставит. он купается в лучах своего порфироносного величия, пока не чувствует затылком чей-то липкий взгляд. даже не оборачивается - з н а е т, кто там его зенками обмазывает. моментально с боевого режима переключается на убийственный, ловит взглядом изуку и мысленно хоронит. хоронит еще раз, когда видит, как тот тушуется, глазища свои влажные тупит куда-то в землю, губы свои блядские, вечно обкусанные снова жрет. какой же блять ж а л к и й.

[ на что уставился, дерьмо беспричудное? ]

---

• а спонсоры этой заявки заспидраненная арка войны за одну ночь и облитый слезами стол 

• да знаю я, что это высер, а не заявка. понятно ровным счетом ничего, но это я специально, чтоб нам было удобнее импровизировать, ибо у меня в голове даже общего сюжета нет 

• зато недопонимание, абьюз, зависть, ревность, насилие и все прочее будем есть с тобой большими ложечками за маму, за папу, и за наше с тобой моральное здоровье

• атеншн!1! у меня честно не особо стоит на канонные отыгрыши в стиле пропущенной сцены, я больше по аушкам со злым деку, который вместо волос алмайта захавал на старте профилактическую порцию тумаков по роже и из-за смены диеты теперь мечтал не о геройстве, а о геноциде

• в общем ДА ЗДРАСТВУЙЕт лютый ангст, надеюсь ты любишь на завтрак битое стекло. я вот обожаю, так что за любой движ, главное чтоб в процессе как минимум один из них попытался рипнуться

• я в диком экстазе от каччана у которого хронический эмоциональный запор, но в еще больший восторг меня приводит поломанный каччан, о чью собачью рожу вытерли болючую реальность, где он лох

• не подумай, я люблю этот токсичный бульдозер, но согласись, что бакуга динамитович персонаж очень продуманный - снаружи псина бешеная, а на деле сладкий бисквитик в форме рыбки. но вот переть до его карамельной начинки нужно лет так сто, поэтому собираем рюкзак и выдвигаемся щас прям

• только посты свои мне покажи сначала, а то вдруг мы с тобой как рыба с арбузом сочетаемся

• в отличие от бакуги я не кусаюсь кста. я псина грустная и работающая, пишу по-простому, если не сосет реал еще и быстро могу, но эт мы с тобой потом решим мур

пример поста;

— Заткнись, просто заткнись, пожалуйста.
Минхо мотает головой и инстинктивно закрывает глаза. Его перебрасывает в какое-то гадостное состояние, когда только и ждешь того, что прямо сейчас на тебя свалится люстра или обвалится паркет под ногам над открытым морем. Все что угодно — главное проснуться. Он готов был уже лично сорваться и сигануть навстречу реальности со второго этажа. Ему казалось, что еще одна минута — и он пустит корни прямо в холодные плиты старого паркета и уже точно никогда не сможет вырваться.  Происходящее больше напоминало кошмар, конца края которого не то чтобы не видно — его нет по определению. Этакая сухая карательная рука судьбы, которая решила мягко сжать его горло поперек вместо веревки. Минхо не выносил, когда Бомгю срывался. Но больше всего Минхо не любил, когда Бомгю срывался из-за него. Быть причиной чьих-то каторжных мук в принципе перегородива сомнительная, но еще больше она казалось ужасней в контексте с любимым человеком. Как бы не была тверда его броня эгоизма  — она истончается со временем как мембрана и лежит впоследствии тонкой пленкой на коже. Отвратительно.
— Успокойся, черт возьми, Бомгю, — Минхо тяжело вздыхает — слишком устало для человека, только оказавшегося в центре конфликта. Ему нужно было сказать что-то успокаивающее, хотя бы создать иллюзию того, что все нормально — ему ли не знать, что в этот самый момент Бомгю нужен лишь минимум, чтобы убедиться, что все будет хорошо.
Но у Минхо не получалось даже держать зрительный контакт.
« — эй, это нечестно.
минхо возмущенно дует губы, локтем пихая лежащего рядом парня. джойстик в ладонях нагрелся от напряжения до такой степени, что нажимать на кнопки удавалось  с большим трудом. руки устали — ему определенно будет тяжело даже стакан впоследствии взять, чего уж говорить о какой-то там мелкой моторике.
— да как ты это делаешь! — минхо подскакивает на кровати под взрыв довольного хохота. уже пятая победа за бомгю, и самооценка минхо стремительно падает вместе со сдувающимся, как шарик, духом соревнований. — все, достал.
оскорбленный до глубины души, минхо бросает джойстик и недовольно отползает от богмю на другую сторону кровати. последний довольно лыбится, а минхо специально на него не смотрит, театрально сжав переносицу пальцами, и пытается не засмеяться под пристальным взглядом. это был их обычный вечер пятницы — в компании друг друга, игр и вкусной еды. кровать минхо была безнадежна осквернена крошками от пиццы и чужими задницами, пока свеженькое пятно от колы засыхало на коврике под ними. всюду пахло яблочным кондиционером, что добавляло их уютной атмосфере какой-то более утонченный шарм. и минхо в какой-то момент не выдержал — то ли собственной драматичной реакции, то ли мурлыкающего и лезущего с поцелуями бомгю. того и гляди на голову залезет со своими “ну, минхо, чего ты, чего” — и минхо сдается. пятый раунд в мортал комбат снова за бомгю, и, с этого вечера, минхо более чем уверен, что вряд ли когда-нибудь избавится от дразнилок со стороны своего бойфренда. ведь кое-кто хвастался, что равных в этой игре ему нет.
— ну шестой раунд точно за мной, — минхо шепчет игриво в чужие губы, все еще чувствуя чужой мандариновый бальзам. у него дыхание перехватывает от того, сколько искрящихся звезд он видел в теплых глазах бомгю в этот момент. »
Искрящиеся звезды.
Прямо сейчас Минхо видел лишь два блестящих колодца, на дне которых копошилась обнаженная обида. Воспоминания скребутся в извилинах, как паучата в коконе, вырываясь наружу через слой вековой пыли и кое-как выстроенного морального равновесия. Минхо было физически сложно смотреть Бомгю в глаза. Раздражение неслось по венам обесточенной агрессией и вместо того, чтобы унять ее ради этих самых полных обиды глаз — Минхо в каким-то извращенным упоением поступает совершенно полярно тому, как бы он поступил в другой ситуации.
— Вот не надо здесь строить из себя мученика, а, — парень толкает Бомгю, проходя вглубь комнаты. Ему не нравилось быть прижатым к стене. — Ведешь себя так, словно самый несчастный, блять, бесишь.
Внутри часы начали обратный отсчет. Назад пути нет. Он разворачивается к Бомгю и максимально равнодушно выплевывает:
— Вот именно, что ты — самый близкий человек. И все, что ты сейчас делаешь сейчас — это закатываешь истерику. Дерьмо полное.
Возможно где-то в глубине души, та часть, которая искренне любила Бомгю — та, которая переживала о том, как сильно это ударит по его парню, сейчас в истерике попыталась двинуть Минхо по мозгам. Но больно ударилась о некий блок в голове и потерялась где-то в исполинских ребрах, сейчас отзываясь лишь тупой болью в груди. Минхо устал быть понимающим и терпимым. Устал быть самым хорошим хеном, парнем, другом, сыном — кем там он пытался еще быть всю свою жизнь? Почему вечно именно он по итогу страдает больше всех? Почему Бомгю просто не может увидеть, что ему тоже тяжело? Он не выбирал себе соулмейта, тем более, не выбирал именно е г о. Обида захлестнула его вместе с новым  приступом раздражения, а парень рядом никак эту злость унимать явно не собирался.
— Ну конечно, черт, теперь я во всех грехах виноват, — Минхо всплескивает руками, театрально замотав головой. — Не будь ты такой истеричкой, ничего бы не было. Я бы ничего не скрыл, мы бы с тобой поговорили и все решили без скандалов.