CHANTINELLE [DETECTIVE COMICS]

раса: суккуб возраст: у девушек такой неприлично спрашивать

деятельность: что-то демоническое место обитания: мир людей по большей части

Anastasia Sivayeva

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Танцуй...

Посреди адского сада в окружении любимых сестёр. Растворяясь в музыке из криков боли грешников. Чьи души обнажались под пытками и страданиями. Лаская слух, отправляя в пляс. Даруя прекрасные моменты блаженства. И некой пародии на спокойствие. 

Танцуй...

Стоя на границе во время войны. Демонов подначивая да ангелов соблазняя. Кошкой игривой грациозно ступая по краю. Играясь с чувствами праведных да воспламеняя грешников пыл. Внося свою лепту в вечной войне, что старше любого в Раю, Аду или на Земле. Принимая всё это лишь за игру, думая, что будет легко и просто. Покуда сердечко не поражает стрела любви к ангелу чистому, верному, глупому. Нарушая законы вековые.

Танцуй...

Покуда если силы. Натягивая улыбку на лицо. В гордом одиночестве посреди адских садов. Ибо покинули сёстры общество твоё за проступок. Не спрашивая как себя чувствуешь, больно ли в груди. Не осознавая, что демоны тоже плачут. Демонам тоже бывает больно. И крики грешников не заглушат крики внутри. Те, что разрывают изнутри подобно святой воде испитой. О смерти любимого прямо на глазах и разрывание чада противоестественного толпой пернатых из серебряного города. Во славу великого, во славу творцу. Убивая одновременно своего и чужого.

Танцуй...

Шагая среди смертных. Гонимая всеми и вся. Преданная теми, кого любила и считала семьёй. Улыбаясь прохожим фальшиво, делая вид, что всё хорошо. Постоянно преследуемая, гонимая. Оборачиваясь в страхе порой. Надеясь, что не увидит там рогатого. Что улыбается прорезью глаз да усмехается всеми клыками. Исчезая в жарких дымах. И лишь ночью тёмной, когда никто не видит. Ты позволяешь себе грустить. Скучая по прошлому, по сёстрам и дому. Горько плача по саду адскому, который, увы, тебе вновь не посетить. И боль до скрежета зубов нахлынет волною, стоит вспомнить лик глупого ангела, который тебя полюбил.

Танцуй милая Элли, танцуй. Покуда вновь не почувствуешь запах дешёвого пива и сигарет. Знакомых, едких, приятных немного. Танцуй, покуда не встретишь ты вновь его...

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Что я могу сказать? Лично я люблю эту прекрасную суккубшу. Она помогала не раз и не два надурить первого из падших. Да и если бы не она, фиг бы Джонни отпилил ангелу Габриэлю крылья его чёртовые. вырвать сердце в порыве страсти верхом сидя на нём. эффектно, ничего не скажешь Её судьба трагична, её жизнь сплошная бочка дёгтя с каплями мёда. Которые сбросили чайными ложками. И при этом, она всё ещё сохранила особую форму позитивного взгляда на жизнь. Обязательно дам прочитать выпуски с ней, дабы проникнуться всей историей персонажа. Касаемо внешности, ну... прекрасный же выбор? Конечно, всё обсуждаемо, но... Настя же. В общем, всё решается. Что там ещё говорить? Игрок я не самый быстрый, пост-два в неделю-полторы точно будет. Пишу пост от 5к, 1-2 в неделю-полторы. И от 3го лица. Приходите ко мне в лс, налью вискарика, расскажу о демоне-другом. Как минимум, утащу сразу в игру. А там уже можем и даже арки сюжетные построить, чем Люцифер с Ди-Ди не шутит? В общем, один знатный ливерпульский таракан ждёт свою суккубшу.)

Пробный пост

Джон Константин совершил глупость. Да не одну. Несколько. Даже больше, чем нужно. Чем стоило. Чем задумывалось. Порой казалось, что жизнь соткана из ошибок и промахов, из которых удавалось чудесным образом вылезать. Разгребать тонну, а то и две, последствий и трудностей которые следовали после ошибок. Словно безумные фанатки, готовые вцепится острыми коготками в плоть своего кумира. И дёрнуть со всей силы, желая оторвать лакомый кусочек объекта обожания. Чтобы после пускать слюнки на артефакт доставшийся в самодельном святилище. Перед фоткой ошибки, которая привела их в мир реальный. Запуская скрипучие и слишком громкие механизмы судьбы.
Константину стоило закрыть дверь квартиры. Прямо перед носом юной Аддамс. В тот  самый момент, когда она без всякого стыда и при полном отсутствии моральных норм, явилась к нему. Похуже всякого демона, требуя какое-то обучение и посвящение в тёмные искусства магического ремесла. Рассказать о демонах, монстрах, ангелах и изнанке. Той части мира, которую любой бы нормальный человек обошёл стороной. Шарахаясь и перекрещиваясь, надеясь что не достанет его длиннющая и холодная тень. Не заметят чудища, что сидят во мгле молчаливой. - А эта мелкая продолжала лезть с голой сракой на дикобраза. Давая подзатыльник бесу рогатому, думая, что это ему стоит бояться её, а не наоборот. Тактика огонь, жаль исполнение хромает. Кто вообще будет всерьёз воспринимать эту мелкую? Хороший козырь для обманки, очень даже. Джонни и сам не знает до конца, что именно послужило главным рычагом для соглашения. Возможно, он увидел в ней тот самый огонь, который тянул его в те самые молодые годы. Или увидал в ней особый потенциал, который мог стать чем-то полезным в будущем. Может быть, он размяк и решил провести девчонку за ручку по тропе опасной да кривой? Вариантов слишком много, но все они не вписывались в список поступков в духе старины Джона Константина. - И всё же я пустил эту горе-готку в свой дом и стал некой подобием наставника. Ёбанный рот, лучше бы действительно послал её тогда куда подальше...
На самом деле, появление в жизни Константина Аддамс не совсем что-то да изменило. Проблемы и так появлялись с завидной регулярностью, так что одной бедой больше, одной меньше. Надоедало лишь одно, что страдала берлога Константина. Постоянные опустошения запасов ингредиентов, зелий, артефактов. Постоянные эксперименты с ритуалами, заклинаниями и жаждой призвать каждого сранного демона из Ада. Думая, что это послужит хорошим уроком или опытом. - Вот только нахрена это делать блять в моём доме. Показывая буквально каждому чёрту где я блять живу. И если бы ещё на ошибках училась, так хуй. Ни сигилов, ни печатей. Вдох. Радовало, что юная Аддамс являлась либо с едой, либо с сигаретами дабы купить возможность попробовать очередную затею, которая попала ей в голову. И которую необходимо жизненно провести в квартире Константина. Порой, без самого Константина. - Ей богу, приводи она парней или девчат для оргий, я б так не возмущался. Но вызывать сранных монстров каждый второй вторник, я ебал. Бедняги в Аду небось устали уже прибегать по её зову, слушая кучу вопросов и требований ответить честно на них. Благо, подобные подгоны, особенно в виде сигарет, избавляли Джонни посещать магазины и стоять в очереди. А это очень и очень облегчало жизнь. Меньше контактов с детишками и их предками, которые любят создавать толкучку и орать на весь магазинчик.
Вот и сейчас, топая устало в квартиру, Джон надеялся на то, что Уэнсдей закончил все свои ритуалы. И мирно сидела на кресле, вчитываясь в слова очередной книги взятой из библиотеки Константина. Уже без особой просьбы, пользуясь скромным складом инструкции магии для чайников, новичков и не очень разумных чародеев. Отличающиеся огромным самомнением и заниженным инстинктом самосохранением. Но, при всех этих минусах, вкаченной удачей на самый максимум. - Я просто хочу выпить пива и уснуть на своём прекрасном диване. Без всяких неприятностей и задачек в стиле банды Скуби-Ду. Вдох. Нутро подсказывало Джону, что все его желания могут завязать узелок и пойти на весёло-дивные три буквы. Переставая надеется на то, что остаток дня пройдёт спокойным и на диване. Позволяя алкоголю толкнут старой побитое тело Джонни в объятия Морфея. Ожидая спокойных сновидений, без капли кошмаров. Ну или же просто сон, который подарит отдых. А не мигрень по утру и сушняк.
Ключи привычно поворачваются в замке, со знакомым щелчком уходя внутрь, отворяя дверь. Джон переступает порог, бросая взгляд на зажжённые свечи и разрисованный пол магическими сигилами. Устало вздыхая и топая на кухню, совершенно не желая разбираться с данными художествами и попытками магии на трезвую голову. - А потом спрашивают, херли у меня нет детей. Современное поколение Люцифера до белого кипения доведут! А рогатый мастер по пыткам между прочим. Плащ привычно отправляется на спинку стула, покуда руки тянутся к дверки холодильника. Вглядываясь на содержимое полок, отодвигая полуфабрикаты да сушёные ингредиенты. Пытаясь найти запрятанную бутылочку светлого нефильтрованного на чёрный день. Ну или же на тяжкий час, который стукнул на часах внутренних грядущего пиздеца. Кукушкой крича в подсознании. И заставляя волосы встать дыбом на спине. - И как со всем этим справляется тот монах с бородкой козлиной? У него же сотни таких дебилов. К каждому подход найти, подобрать пути обучения, не позволить тому отправиться в Ад по случайности. Я б не вынес работу учителя. Откупоривая бутылку, Константин делает пару глотков. Слыша, как на дно пустого желудка громко падает алкоголь. Раздаваясь эхом в стенах кухни. Едва слышимый звук облегчения срывается с сухих и потрескавшихся губ старины Джонни.
- Чего решила в этот раз натворит мелкая бледнолицая? Вызвать для свиданки Вельзевула или же Чупакабру позвать на школьное занятие, представляя его как домашнее животное? - подколы, шутки, колкости. Привычный способ общения для Джона. Но для юной Аддамс это не была проблема. Пусть и порой бровь её выгибалась похлеще гимнастки в позах Камасутры. А мрачный взгляд иногда загорался едва сияющим огоньком злости. Такой, доброй, около семейной. Как злятся на дядюшку, отца или старшего братца за колкость или лёгкую подставу. - Дверь решила открыть в другое измерение? У тебя анкх перевёрнут... и звезда Давида не в ту сторону смотрит. Круг кривоват. - мгновение. Всего одно мгновение потребовалось для Константина, чтобы составить полную картину в голове. И то, как именно всё будет выглядеть в итоге. Какое действие окажет этот уже неверный ритуал. - Твою мать, отойди от рисунка мелкая!
Тишина. По всюду и везде. Ни звука разбитой бутылки пива. Ни оправданий от лица юной Аддамс. Ничего такого, что мог быть ожидать Джонни в данный момент. Лишь тишина, что повисло среди фиолетовой дымки. Окружившей его тела. Затмевая взор, не позволяя взглянуть на место пребывания. - Это точно не мой дом. Совершенно другая энергетика. Слишком много чёрной магии и запах серы. Сам рогатый приложил руку к этому местечку. Боже, надеюсь я не попал в его сранный клуб. Не хочется вновь встречаться с той демоницей, у которой лишь половина лица симпатичное. Самообладание. Спокойствие. Уверенность. Три кита, которые стояли на черепахе-тактике Константина. Укрепляя позицией опытом многолетним и усталостью после довольно дерьмовых деньков. Которые могли бы закончится приятно и на диване. Но увы, одна мелкая мисс конгениальность решила направить все планы вечерние в другое русло. - Уэнсдей, блять, в кролика тебя превращу. В розового. Пасхального. Будешь у меня неделю яйца откладывать.
- Слишком много театральщины и пафоса. - произнёс холодно Константин, глядя на источник шума. Пытаясь разглядеть лик того, кто к нему обратился. Покуда дымка рассеивалась и позволяя видеть силуэт более чётче. - Могла бы просто позвонить. Куда проще. Предпочитаю встречи в пабе или кафе. За блинчиками и кофе. - уверенно и нагло. Любимый стиль общения старины Джонни. - Девушка. Класс. Я насолил её роду? Одна из дочерей Нергала? Кисти рук скрылись в карманах брюк. Вздох сорвался с уст Джонна. Он оставил свой плащ там, дом. А в нём находилась пачка сигарет, которой сейчас так не хватало. - Так кто так жаждал со мной встречи, что решил нарушить ритуал одной маленькой недо-ведьмочки?

IVARR THE BONELESS [ASSASSIN'S CREED]

раса: рагнарссон возраст: 50+

деятельность: убийца королей место обитания: Мерсия, Шотландия, Ирландия

оригинальная или на выбор

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Ивар говорит, что Бескостным его прозвали за нечеловеческую скорость в бою. Его друзья шутят, что на самом деле прозвище прилипло к нему из-за худобы, а враги болтают, будто Бескостный он потому, что боги обделили его мужской силой. А правды никто не узнает, потому что все, кроме его братьев, его боятся. Да и Хальфдан с Уббой...

Его братья, как и многие другие северяне, поселившиеся в Англии, признают, что рано или поздно с англичанами нужно будет научиться соседствовать, чтобы пустить здесь корни надолго. Но только не Ивар. Он приехал, чтобы убивать.

Ивар - это пороховая бочка, черный ящик, знак вопроса. Он непредсказуем настолько, что иногда это кажется безумием, но именно его непредсказуемость и кровожадность делают его самым влиятельным из датских военачальников. И друзья, и враги одинаково идут к нему на поклон - это проще, чем гадать о последствиях обратного. За несколько лет его пребывания в Англии по саксонским землям разбежалось столько кровавых легенд, что кажется, будто все они не могут быть правдой, и всё же кому угодно Ивар может стать как надежным другом, так и самым страшным ночным кошмаром. Говорят, он слушает только богов, а что они нашептывают ему - загадка.

В отличии от многих других северян, которые что к саксам, что к христианскому богу относятся спокойно, Ивар презирает всё это. Босоногие крестьяне в полях и робкие монахи в монастырях для него - люди-овцы, не стоящие воздуха, которым они дышат. Священными текстами он подтирается, а убийство мирных жителей ничего для него не значит, если они не верят в северных богов. Кровавых орлов он вырубает из своих врагов также ловко, как чистит зубы кончиком кинжала, и если бы не Убба, Ивар утопил бы Англию в крови - кому война, кому мать родна.

Но даже среди саксов найдутся те, кто назовет Ивара другом. Он и сам, кажется, прикипел к малолетнему заложнику, сыну короля-марионетки Кёлвулфа, а сам что-то стал всё реже развлекаться пытками и всё чаще высказывать рациональные идеи. Говорят, будто его изменила мягкая английская земля. Или постарел, растеряв свой пыл?..

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
По большому счету все равно, играли вы в Вальгаллу или нет, Ивар там персонаж относительно эпизодический, хоть у него и есть продолжительная (и крайне пиздатая!) сюжетная арка. Всё расскажу и покажу в мемах и тиктоках.

Я хочу с Иваром играть в (альтернативную) историю, антураж, чернуху, кровищу, шекспира. Эйвор - ВРИО ярла, присягнувшего Ивару и Уббе и их Великой Языческой Армии, и поэтому она будет очень много с ними тусоваться и на них работать, ловить для Ивара лазутчиков, которых он будет живописно пытать, бухать с ним пиво, философствовать про семейные узы, богов и судьбу, сраться с ним за судьбу его малолетнего заложника и портить веселье своими моральными принципами. Короче, приключаться и разводить драму! Потом можно будет друг друга в хольмганге переубивать, как пойдёт.

Все вышеперечисленное - это +- то, что происходит с ними в игре, но еще со мной можно и нужно строить сюжеты из нихуя, это я с радостью.

Скорость мне до лампочки, размеры постов по большому счету тоже, но коротюльки я предпочитаю в спидпосте. В посте под катом можно почитать и пощупать, шо такое Ивар для Эйвор и как я пишу вообще.

Пробный пост

Рождение кровавого орла - славное зрелище! Сперва вспороть спину вдоль хребта...

Порчестер был взят - все, кого Эйвор повстречала в Англии на своем пути, все были здесь, все, за кого она проливала кровь, за кого сражалась её дружина. Фулке лежит, полуживая, на земле во внутреннем дворе. Эйвор так разбила ей лицо, что глаза не открываются. Чтобы полюбоваться на творение рук своих, она, отдышавшись после боя, встаёт над женщиной и тянет её голову за короткие волосы вверх, на себя, больно выворачивая ей шею. Багровые гематомы, опухшие от ударов глаза, окровавленные зубы видно между приоткрытых губ. Она будто бы улыбалась, и рука у Эйвор дрогнула - импульс ударить её, впечатать её лицо в камень, разбить его в крошку, но такой удар убьёт её, быстро и чисто, избавит её от страданий.

Из темноты крепости выходят Убба Рагнарссон и Басим - ведут Сигурда под руки. Он едва переставляет ноги. Он будто бы не видит никого перед собой, а Эйвор не смотрит на него. Она отводит взгляд, ей больно на него смотреть. Наполовину седой. Лысый. Лохмотья скрывают струпья, гноящиеся старые раны, кровавые подтеки, и Эйвор прячет глаза. Она опоздала, и тем ей невыносимее, что она знает: раньше она прийти не могла. Порчестер пытались взять три раза за этот год, и диверсиями, и штурмом, и только сейчас, на четвертый раз, когда удалось собрать достаточно крупное войско, у них получилось. Сколько времени она потеряла, сколько месяцев ушло на какую-то ерунду, пока брат её гнил здесь, пока эта ведьма измывалась над ним, пока высасывала из него всю жизнь. Эйвор разобьет, если она будет смотреть на него слишком долго.

- Везите в Рейвенсторп, - командует она, махнув рукой. - Драккаром быстрее всего. Везите его к Рандви.
Покрутив головой, она одной рукой поймала за локоть солдата.
- Крыс мне налови пару ведер. В крепость принесёшь.

Она хватает Фулке за шкирку, тащит девку за собой. Та хохочет. Воротник давит ей на горло, и хохот похож на предсмертные всхрипы.
- Ты опоздала, Сестра Волка, - дразнит она, хохоточек такой тонкий, звенящий, помешанный. - Мои труды... Мои труды достанутся тебе. Всё... Чего я достигла.
- Закрой дыру с помоями, которую зовешь ртом, - Эйвор харкает на пол, с пути не сходит. Она тащит её вниз. Вниз по лестнице, в темноту. По узкому коридору внутри крепости, в темноту и сырость, туда, где держали её брата.

Ивар для своей мести подобрал красивое место. Говорил, оно похоже на Вальгаллу. Высокий горный уступ, откуда вид открывался на всю Мерсию от границы с бриттами до Рейвенсторпа. Хотел, чтобы его кровавый орел видела вся Англия. Чтобы он возвышался надо всеми, служил напоминанием о том, что бывает с врагами Ивара Бескостного. Фулке такой чести Эйвор не окажет. Фулке не будет гнить под солнцем и не станет пищей для воронов. Фулке покормит крыс. Фулке сгниет в своей  же собственной темнице. Фулке, умирая, будет видеть то, что видел Сигурд. Фулке умрет, чуя запах его застарелой крови.

- Ты убьешь меня, но на мое место придут другие, - хрипела она, заставляя Эйвор скрипеть зубами. - Моя смерть ничего не изменит. Я всего лишь... Ха-ха-ха... Всего лишь Инструмент.

Её позывной в рядах ордена. Эйвор подавила в себе порыв её больно пнуть - насладится ещё.

- Мне плевать, - говорит Эйвор монотонно. - Мне плевать на твой орден, на твое великое дело, на твою жалкую жизнь, кто придет после тебя, был ли кто-то до тебя, и скольких ты уже сгноила в своей темнице. Ты ответишь за каждый упавший с его головы волос.

А достаточно ли этого?
А достаточно ли?
Бросить её дружинникам, избавить её от ряс, раздеть до гола и бросить голодным мужикам - делайте, ребята, с ней что хотите. Но нет. Они могут убить её, её тело может не выдержать, и тогда она отправится к своим проклятым богам раньше, чем Эйвор насытит свою собственную жажду крови. Нет, Эйвор справится сама. Без мужиков. Тело Фулке достанется крысам.

Она боится того, что найдет за дверью. Он может быть там. Он может быть там живой или мертвый. Оттуда страшный запах - помои, дерьмо, кровь, много, много крови, очень много, будто бы дверь сама кровью пропитана. Эйвор открывает дверь и перехватывает покрепче факел. За дверью темнота. - Сигурд? Ответом ей - крысы, их маленькие когтистые лапки цокают по полу. В свете факела она видит черные пятна на полу - кровь. Кровь тянется по полу к стулу, к пыточному креслу, Эйвор видит металлические острые колья и чувствует их своей кожей, её запястья ноют при виде тугих кожаных ремней, которые сжимали его руки. Эйвор видит на стуле деревянный ларь. Сигурда здесь нет. Когда она открывает крышку, у неё нет никаких сомнений - его рука. Это его правая рука. Его кость, белеющая во тьме. Жилы, которые её стягивали. Пальцы сомкнулись в вечной судороге. Это его рука. Его, брата её, она держала эту руку, ту, которой он сражался, которой меч держал, которой обнимал её. Когда Басим догоняет её, Эйвор блюет на пол, держась за усыпанный иглами подлокотник. Её рвет сквозь слезы.

С тех пор всё время, что прошло, было взято взаймы. С тех пор всё как в тумане. Она не спит, она почти не разговаривает с Рандви - прячет от неё глаза тоже, боится дать ей понять, в каком она раздрае, сколько гнева в ней скопилось, и даже не на Фулке по большей части, а на себя саму, за то, что месяцы идут и ничего не сдвигается с мертвой точки. Порчестер как стоял, так и стоит. Эйвор раз за разом отступает, понимая, что может сложить в очередной осаде и свою голову, и чужие. Когда она засыпает, ей снится рука в ящике, снится, будто пальцы безжизненные подрагивают, тянутся к ней, смыкаются. Снится, как из темноты пыточной камеры выходит сам Сигурд - такой же, вспоротый нараспашку от паха до горла, кости блестят в темноте, голые мышцы обливаются кровью, но во сне он живой. Он во сне живой после всех этих пыток, он себя едва осознает и протягивает к ней левую руку, с которой на пол капает кровь.

Эйвор бросает Фулке животом вперед на единственный предмет мебели здесь - простой деревянный стул. Она на этом стуле, вероятно, держала Сигурда привязанным после того, как перевезла его в эту крепость из Кента, где держала его большую часть года. Фулке слишком слаба, чтобы пошевелиться. Она сползает коленями на пол, лицом на сидение. Эйвор не утруждается разговорами. Пока что.

Ей нужно время - найти веревку покрепче. Всё остальное у неё есть уже. Она возвращается спустя четверть часа, молча сбрасывает с плеч дорожный плащ, расстегивает свои наручи, тяжелый кожаный жилет. Она складывает свои вещи в углу, аккуратно, как будто собирается принять баню. Закатывает рукава. Затягивает потуже косу на затылке, снимает с пояса остро заточенный топор, с другой стороны - кинжал. Бросает веревку на пол рядом с Фулке, рядом укладывает свое оружие, стаскивает свою жертву на пол.

Фулке падает на задницу, а Эйвор сидит перед ней на корточках. Берет её крепко за горло. Хочется запихать ей пальцы в рот, потянуть за челюсть. Потянуть с силой, чтобы хрустнуло, чтобы мандибулы надорвались - да только сдохнет от болевого шока.

- Рождение кровавого орла - славное зрелище, - она цитирует Ивара почти ласковым шепотом. - Из тебя получится такой красивый кровавый орел. Правда, жалко, что никто его не увидит?
Она подносит лицо совсем близко к её. Дыхание оседает на измученной, взбухшей коже Фулке.
- Знаешь, что с тобой будет? - шепчет Эйвор. Палец нежно оглаживает Фулке лицо, по линии челюсти. - Рассказать? На ушко?
Наконец-то она перестала ржать. Наконец она выпала из своего фанатичного припадка. Наконец осознала, во что она вляпалась. Эйвор скалится одними губами, подносит губы к её уху, удерживает её на месте за локти.
- Я вспорю тебя от шеи до задницы, - в этой черной кровавой горячке она почти понимает Ивара. Кто-то стоит у неё за спиной сейчас. Кто-то стоит в углу комнаты и смотрит на неё. Улыбается в бороду. "Истинная северянка." - И выверну тебе рёбра наружу. Вот этими руками. Познакомься, - она крутит ладонью вперед-назад перед глазами у Фулке, чуть отстраняясь. - Эти руки войдут в тебя и вытащат наружу твои легкие. Я растяну твою кожу с ребрами, как крылья. Натяну их между этими колоннами, видишь? - она притворно озирается по сторонам, будто комнату видит в первый раз. - И самое прекрасное, что всё это время ты будешь жива. Тебя убьют не мои руки. Тебя убьют крысы.

Она мямлит что-то. Она имеет наглость умолять. Она наконец-то, под конец своей жизни, по-настоящему испугалась.
- Тебе нравится пожинать плоды своих действий? - Эйвор грубо отворачивает её от себя и стаскивает на пол, чтобы легла. Кинжалом вспарывает на ней одежду, оставляя царапину глубокую. Безжалостно стаскивает с нёе штаны, оставляя её нагой, жалкой, похожей на червя. Схаркивает в сторону, приподнимаясь на ноги, убирает волосы с лица. Ногой отпихивает обрывки одежды Фулке в сторону. Тяжелый сапог Эйвор ложится Фулке на лопатку, прижимает её лицом к полу. Просто так, ни за чем. Ей нравится думать, что Фулке, теперь нагая и беззащитная, прижата лицом к полу, пропитанному Сигурдовой кровью.

Под хруст костей и оглушительные, душераздирающие крики она вспарывает ей спину вдоль позвоночника. Сразу глубоко. Кинжал сразу рассекает ей мышцы и натыкается на кости. Эйвор пересчитывает их, пока ведет кинжал сверху вниз. Надрез получился прямо по центру, открыл взгляду белые позвонки - можно сейчас руку засунуть, сжать их и вытащить ей хребет, но это моментально её убьёт.

- ПОЖАЛУЙСТА! - Фулке выговаривает это сквозь вопли. У неё трясутся ноги, бьются об пол. Эйвор, к своему собственному ужасу, в ответ только усмехается.
В ней нет сейчас ощущения, будто она глумится над живым человеком. Нет такого, будто под её руками сейчас страдает кто-то живой, будто она кому-то причиняет боль. Вопль не действует на неё. Чем громче и жалобнее она орёт, тем лучше. Эйвор в этих криках слышится, как кричит её брат. Как он кричал, пока Фулке лишала его руки? Сколько раз он кричал "Пожалуйста!", пока она измывалась над ним?..

Разломать рёбра - самое трудное. В этом Эйвор помогает топор. Осторожно, придерживая сверху, используя его как наконечник копья, а не по прямому назначению. Заточен на славу. Ребра хрустят один за другим, навсегда отсоединяясь от позвоночника. Кровь брыжжет Эйвор на рубаху, ей на лицо. Она старается быть осторожной, чтобы Фулке не померла раньше времени. Это всё длится и длится - Фулке кричит, Эйвор сосредоточена, она будто насильник со своей жертвой придавливает её голову к полу рукой, чтобы крики потише были. Много ребер у неё. Много.

- Умоляй, проси, ори, - приговаривает она. Хрустит еще одно ребро. - Знай, что этого мало за то, что ты сделала.
- Я ТОЛЬКО-...
- Ты причинила боль тому, кого я люблю, - Эйвор все также спокойна, когда хрустит последнее ребро. - Это всё. Ты понимаешь меня? Больше ничего не имеет значения.

Эйвор встает на ноги. Фулке уже никуда не денется. Она не сможет даже пошевелить своей головой. Приподнять. Эйвор отряхивается от её крови, но размазывает её ещё сильнее. Теперь вереврка - отмерить две части, намотать на её безвольные запястья, корабельными узлами затянуть, да потуже. Остальные к крюкам прицепить, из собственных запасов Фулке - можно только догадываться, как использовала она эти крюки на Сигурде, но Эйвор об этом думать не хочет, боится, её снова вывернет наизнанку, снова стошнит.

Прицепить крюки к веревкам. По три штуки с каждой стороны. И, наконец...
- Сказать по секрету, я об этом мечтала с тех пор, как нашла твое послание, - Эйвор звучит так, будто рассуждает о том, чем будет сегодня ужинать.
Фулке уже не может говорить. Дальше будет только хуже.
Эйвор присаживается рядом с ней на колени. И под сладкий, как шепот возлюбленной, хруст костей, погружает руки в плоть Фулке. Она обоими руками хватается за обломки её ребер. И тянет в разные стороны, одновременно выворачивая её спину с двух сторон, будто мешок открывает.
Фулке кричит. Эйвор глубоко дышит, в голос, со сладким удовлетворенным "ммм".
Кричи, сука. Кричи.

- А потом... Вынуть легкие, - приговаривает она, прикладывая силу, выкручивая её ребра сначала слева, потом справа. Раскладывая их, расправляя, как крылья. Кожа Фулке изнутри - кровавый ковер. Ребра хрустят, ребра трескаются, надламываются. Ребра, выворачиваясь, терзают её внутренние органы. Как ей больно сейчас, должно быть. Как невыносимо, когда собственные ребра упираются в желудок, в печень, в сердце.

В свете факела Эйвор видит, как сокращаются её легкие. Она погружает окровавленные руки внутрь снова, теперь уже в самое мясо, вглубь, касается её легких, живых, горячих, раздувающихся. Вытягивает, словно рыбу из воды, одно, укладывает на переломанных ребрах. Потом, также - второе.

И пока разбирается с веревками и крюками, которые зацепятся за её кожу и растянут её, как мембрану на ритуальном барабане. Как знамя на щите.
Эйвор старается.
Её кровавый орёл - действительно зрелище. Одной проделывать это тяжеловато, и теперь она понимает, почему Ивар позвал её помочь. Фулке едва живая, пока она натягивает её со второй стороны. Зацепить крюками её вспоротую плоть и завязать последние узлы - самое легкое. Самое простое.

Эйвор, вся в крови, с растрепанной косой, выходит из комнаты - скоро возвращается с двумя ведрами в руках. Ведра трясутся, пищат, пока она стирает кровь со своего оружия и со своих рук, надевает обратно жилет, наручи и дорожный плащ. Очень сильно хочется есть и медовухи.
Она берет в руки факел и любуется тем, что сделала. Фулке, тварь, еще жива.

- Гори в своем аду, - она пинает одно ведро на другое, оба падают, крышки слетают. Эйвор закрывает за собой дверь. Уносит свет, оставляет Фулке в полной темноте. В море крыс.

обсудим

имя обсудим, фамилия Holland *** Холланд — возраст: 25-27 — профессия:   на выбор — ваши отношения: дочь

Ты любимый ребенок в семье, желанный. Вопреки расхожему мнению, мы с твоей матерью любили друг друга и были счастливы. Спустя многие годы чувства стали угасать, но мы старались. Нет, не сохранить семью, а сделать тебя счастливой.
Мы поженились слишком рано, потом ко мне пришел успех. Слава вскружила голову, но твое рождение стало для меня лучшей наградой. Я отказывался от съёмок, чтобы побыть с тобой, но существовали обязательства, которые я был вынужден выполнять. Твоя мать не выдержала. Мы разошлись на позитивной ноте. Когда я вернулся в родной город, было решено, что лето ты точно проводишь у меня, а когда в свои шестнадцать ты сбежала от матери и ее нового мужа ко мне, я, честно говоря, был и рад и не знал, что делать.
Уговоры вернуться не действовали. Твоя мать поступила мудро, разрешив тебе остаться, но я не позволяю тебе сидеть у себя на шее. Школа, университет, подработка.
Мы дружная семья. Я знаком с новым мужем твоей матери, он не плохой человек, а ты все думаешь, почему у меня не складывается личная жизнь. И честно говоря, твой хитрый взгляд меня немного тревожит: неужели ты решила устроить мою личную жизнь?

---

— дополнительно:
Собственно, я больше игрок, нежели флудер, но с удовольствием пообщаюсь и подумываю хэды в личных сообщениях или ТГ, например. Нас двое: у Романа планируется любовная линия. С Айлин вы вольны выбирать свой вектор отношений, но хотелось бы, чтобы бы без драм. Дочь очень хорошо чувствует своего отца и точно понимает, что нынешний его выбор верный, пусть и нестандартный.
Мы с Айлин играем от 3го лица, и хотим такого же от тебя.
Так что, вы сразу получаете двух стабильных игроков и немного графики (я чуть-чуть умею)

• • • • YUSHI HUANG
tian guan ci fu • благословение небожителей • юйши хуан

liu shi shi • manhua character

---

Генерал, который ломает меч. Принцесса, которая перерезала себе горло. Две прекрасные картины. Одна отвратительная история.

---

Дополнительно: Ищу персонажа в пару. Крайне внезапно, учитывая отношение Пэй Мина к женщинам. И крайне логично, учитывая отношение Пэй Мина к этой конкретной женщине — этакая помесь сожаления, вины и высшей степени уважения. Это едва ли будет про любовь в общепринятом понимании этого слова, любви здесь нет места, Пэй Мин и любовь вещи несовместимые. Но это будет про верность и преданность, про поддержку и привязанность, возмездие и расплату, про «вместе и в горе, и радости». Стекольный завод на вершине Медной печи.
Из гарантированного: анти-спидпост, вкусные тексты на любителя и около-фандомные разговоры между.
Не уходить по-английски.