Соки, ты меня конечно, извини... но какого хрена тебе дома не сиделось?! Телефон придумал трус?! - стоя спиной к подруге и оценивая своих гипотетических противников, поинтересовалась я самым будничным тоном, как будто не нас сейчас окружают кровожадные волки-убийцы. - Для справки, Джейсон сейчас веселится у Сэма с парочкой молоденьких дурочек, - неудовольствие в моем голосе было ощутимо. Один из ближайших волков навострил уши. Зашипев на него, я вновь повернула голову в сторону Соки, тем не менее, приглядывая за волками. Как и у них, у меня тоже ушки были на макушке. Только уже фигурально выражаясь.
Я слышу, как переступают их лапы, глубже закапываются в землю, ища точку опоры, чтобы атаковать нас со всей возможной силой. Слышу, ускоряющийся ритм их сердец, с силой качающие кровь. Слышу в воздухе сладковатый с примесью леса запах, так присущий крови оборотней. Я не так давно питалась, но жажда все равно одолевала меня. Это не тот голод, который можно утолить. И сейчас они пробудили во мне неуемную жажду. Я могу потерять контроль, если прольется хоть капля крови. Или же это лишь разозлит меня и придаст сил.
Молюсь Богу, в которого я перестала верить, что второе.
Нет, они тупые, могут только скалиться, - пожав плечами, громко и насмешливо отвечаю подруге, чем вызываю громкий и яростный рык всех волков на поляне. - Правда глаза режет? - с дьявольской улыбкой обвожу поляной взглядом, пересчитывая тех волков, которых мы уже имеем, и тех которые находятся где-то поблизости. Смогу ли я убежать с Соки в руках. Ну же, Билл или Эрик, неужели я все должна делать сама. Это ваша женщина, а голова почему-то болит у меня. Неужели они не чувствуют, что она в опасности? Чертовы вампиры. Упс, я же сама вампир. Улыбнувшись своим мыслям, я вызвала лишь очередную волну рыка.
Не выделывайтесь, я тоже так умею! - слова не расходились с делом, чуть присев я зарычала на ближайшего оборотня. Почему они не нападают? Чего ждут? Очевидно же, что преимущество на их стороне.
Либо они и правда туповаты, либо... им не хватает паззлов в головоломке.
Я жалею, что телепатия Соки не распространяется на вампиров. Мы бы составили план, действовали сообща и выбрались бы их этой заварушки целыми. А что если она пострадает? Или хуже того, погибнет. Как я буду смотреть в глаза Биллу? Нет, я лучше сама умру, чем разочарую его. Нет для меня наказания страшнее, чем увидеть в его глазах боль от потери. И мое... мое предательство. Что не смогла. Руки сжимаются в кулаки. Я уже присмотрела себе крайне симпатичный кол, вернее, длинную палку, которая с должной долей фантазии может быть принята за кол. А фантазия у меня богатая.
Нужно определить, кто среди них вожак и отделить его от стаи. Угрожать ему, чтобы... заставить их подчиниться. Численный перевес на их стороне. И если они смогут завладеть Соки, я проиграла.
Отличный план, подруга, устроим девичник, закажем пиццу. Тебе пиццу, мне доставщика, - да, конечно, это ведь не мы окружены волками.
Чего вы ждете, пушистики, давайте...
Хрустнула ветка под тяжелым армейским ботинком.
И в тот же миг волк, стоявший ближе всех ко мне, прыгнул, атакуя. Раздался выстрел, следом еще один. Но оборотень быстрее пули. Я смогла лишь отойти в сторону, не дав ему сбить меня с ног и повалить. Пока это мое единственное преимущество. Я ожидала атаки со стороны остальных, но они пока просто перегруппировывались, отрезая меня от Соки и заключая в кольцо с оборотнем.
Ты хочешь поиграть, собака? - волк оскалился, с его клыков на землю капала слюна. Я поморщилась, отвратительные создания. Лапы волка погрузились в землю и он снова прыгнул, но я уже была готова. Снова шаг в сторону, прыжок через волка, мои руки смыкаются на его шее. Щелчок, и его голова повернута на сто восемьдесят градусов. Но и этого мне было мало. Не отпуская уже бездыханное тело, я вспарываю ему живот, и вытаскиваю горячее сердце, демонстрируя его кругу из волков. Они не выглядят сильно расстроенными потерей друга, может даже брата, любимого.
Соки. Оглядываюсь, подруга лежит на земле, придавленная огромным волком, который просто удерживает ее на месте, не давая сбежать и вынуждая смотреть... на меня? Отлично. Разберусь с ним позже. Раздавлю его глаза в пальцах. И сделаю это, пока его сердце будет биться.
Я не кровожадна, просто никто не смеет обижать моих друзей.
Я слышу шаги за спиной.  В воздухе появляется ненавистный запах металла. Я успеваю прыгнуть в последний момент и приземлиться за спиной у того, кто крался ко мне. Обвив руку, которая все еще в крови, вокруг его шеи, я шепчу ему на ухо.
Ты должно быть их альфа, так? Прикажи им отступить, или стая будет искать нового вожака. - голос звучит ровно и спокойно. Мужчина в моих руках выругался, но приказа не отдал. Вместо этого, его дыхание замедлилось, словно он готовился к чему-то. Он достает что-то из кармана незаметно от меня, а в следующий миг в лицо мне летит серебряная пыль. Я успела зажмуриться и спасти глаза. Закричала от боли, но хватку не ослабила. Наоборот. От охватившей меня боли и ярости, я свернула ему шею.
Меня слегка качало. Нет для вампира страшнее вещи, чем серебро. Оно ослабляет нас.
Тело упало у моих ног. Со спины вырывать сердце не так удобно, как спереди, но и так сойдет. Подношу его к губам и пью из сосудов, словно коктейль из трубочки. На вкус не так отвратительно, как может показаться. Кровь необходима мне, чтобы заживить раны.
Мое внимание привлекает мужской голос, велящий мне поднять руки и убираться отсюда.
Волк, который держал Соки, перекинулся в человека и сейчас держал ее за шею.
Плохо.
Волки перегруппировались, образовывая кольцо вокруг нас.
Очень плохо.
Что же делать?

Вся эта неделя, которую она провела в его убежище, казалась сплошным и непрекращающимся "дежавю". Из дня в день, одна и та же картина — попытка показать, что она все еще целый пазл или уже целый. Желание заявить о своем, якобы несломленном духе, со стороны похожее на глупость, детскую прихоть. Что снова подводит к тому, что она все еще сломленный человек. Создавшая сама себе иллюзию контроля над собой и ситуацией. Зума это злило до одури, но он не мог вымещать ярость на ней, а потому предпочитал проецировать все на Централ-Сити, погрузив его в хаос. Он ощущал, что финал совсем близок, но не так, как хотелось бы. В его голове крутилось слово, сказанное Кейт неделю назад — армия. Он сомневался на этот счет, на Земле-2 все было под его контролем, но здесь только лишь жалкий город. Не больше, ни меньше.
Каждый день Хантер покидал старый склад, отправляясь в город, где готовил почву для завершающего толчка. За эту неделю, он добился практически того же результата, что и на Земле-2, заставив людей вздрагивать от своего имени, заставил их закрывать двери на замок, некоторые даже дошли до установок систем оповещения. Золомон лишил Централ-Сити чувства безопасности, город перестал спать. И с этим уже было невозможно справится, будет мало вдохновляющих речей, как и очередной поимки Зума. Флеш его уже ловил, но вот — город снова в страхе, не может справится с этим. Хантер постепенно лишал Барри Аллена всего. Сначала улетучилась уверенность, заставив Флеша сомневаться в самом себе. Потом пропала Кейтлин Сноу, являвшаяся талисманом команды, доведенная до истерики она находилась неизвестно где. Следом исчезла скорость, сделав его врага еще сильнее. Теперь доверие Централ-Сити, исчезающее так стремительно и быстро, как бег Алого Спидстера.
  И после, в целом удачного дня, ему приходилось возвращаться вот сюда. К этой кровати, к которой она была прикована и пыталась бороться с неизвестно чем, сама не понимая чего хочет. Это его и заставляло злиться на нее, Золомон надеялся на большее, чем мерзкое молчание, отказы от еды и вздернутый нос. Но он не позволял себе срываться на ней.
Хантер таки решился привлечь большее число мета, но делать это постепенно, подобно набирающему обороты вирусу. И со временем город полностью перестанет существовать, потеряет свою суть. И тогда Зум покажет истинную сущность их героя, повесив его тело прямо на департаменте полиции, рядом с телами его команды. В конечном счете, даже если случится провал, Флеш перестанет быть тем, кем он был в их первую встречу. Так или иначе, Зум останется на стороне победителей.
Сегодня он вернулся позже чем обычно, не смотря на общую волну страха, все же находились энтузиасты решившие выступить против Зума. Теперь же есть вероятность, что никого из них больше не найдут или лишь кости. С такими Золомон не церемонился, предпочитая лишать их второго шанса. Уже приближаясь к дверям склада, Хантер ощутил легкий холодок, который внутри стал сильнее. Он знал лишь одну особу способную на такое, но она уже была мертва. Но также был вариант в лице Капитана Холода, который пытался играть роль плохого парня, выходило отвратительно. Но ему тут делать было нечего, прежде чем приблизиться к Кейт, спидстер оббежал все имеющиеся помещения на возможность наличия незваных гостей.
— Кейт?.. — но не успев договорить, если вообще хотел это делать, все вокруг замерло, сработали рефлексы, реакция.
Рядом с кроватью появилась дуга измороси, но не такой, как на стенах, из нее показывались маленькие ледяные иглы. Сноу тоже была неподвижна, вытянутые руки, белее чем кожа на других частях тела и с корочкой льда или инея. Белые волосы заставили Зума вздрогнуть, он ощутил пробежавший холодок по спине. Время пришло в себя так же быстро, как и остановилось. Зум находился вне досягаемости шипов из льда, которые успели значительно вырасти в размерах и с легкостью проткнули бы тело насквозь. Кажется она и сама не сильно понимала что сделала только что.
Золомон не стал раздумывать, быстро ухватив ее за шею, он придавил ее к стене, ощущая как под пальцами хрустит не то лед, не то кожа, ему было все равно. Он пытался верить в то, что это не Кейтлин Сноу, она не была способна на такое.
— Какого черта ты творишь? — голос не звучал злобно, скорее он был полон недовольства за то, что она чуть ли не убила его обладателя.

Я знаю, что Надя может быть взволнована моим появлением. И не могу заявить абсолютно честно и откровенно, что могу ее понять, но по-крайней мере, вряд ли мое появление является для нее таким уж неприятным сюрпризом. Погибшая дочь и явившаяся для ее спасения мамочка, которая тоже, по всем законам жанра и космоса, давным давно должна быть мертва.
  Напоминает сюжет очередного ужастика Гильермо дель Торро. Но всё то, что происходит вокруг, вовсе не кем-то искусственно выдуманный сюжет для того, чтобы собрать побольше зрителей в зале кинотеатра. Это существует и это правда. Кэтрин Пирс и ее родная дочь, Надя Петрова, вернулись из мертвых, в очередной раз всем доказав, чего стоят. Моя девочка, моя кровь.
  Она измождена и устала, в чем я не вижу ничего удивительного. Мне доводилось в своей жизни испытывать всякое и я знаю прекрасно, на что способны эти наши так называемые "сородичи", к которым относились, и мы с Надей. Они жестоки, они беспринципны, они коварны и их сила позволяет уничтожать даже вампиров, переваливших за пол века. Мы, кому много сотен лет, далеко не самое слабое звено из живущих ныне, но увы, даже наши силы не безграничны, а перед лицом этих отродьев, черпающих свою магию извне, мы и вовсе становимся бессильны.
  Как жаль, как злит. Но безусловно, радует то, что и они ничуть не быстрее, и не сильнее нас. Чего стоит их магия, когда они лежат у моих ног, с вырванными сердцами и смотрят на ночное небо?
[float=left][/float]
Быть может, эти чертовы ведьмы правы и космос, или кто там нами управляет, любит соблюдать баланс? Ведьмы могущественны и способны сжечь мозг вампира буквально заживо. Но заблокируй кто их способности, или не будь они готовы к нападению, кто поставит на них в схватке против вампира? Оборотни - соперники, опасны и сильны. Даже Надя умерла от укуса оборотня и смерть эта, не вмешайся я в ее сознание, была  бы страшна. И она была отвратительна по сути своей.  Но и они, эти лунные псины - вовсе  не совершенные убийцы, а животные, зависимые от фаз. Недостижимая мечта Никлауса, не способная стать идеальной. Или эти Странники, что могут подселять свои души в чужие тела, но умирают от одного лишь удара острым клинком? Ведьмы, не ведьмы, какая - то их побочная ветвь. Какая разница? Нет абсолютной силы, нет того, кто был бы непобедим. Есть лишь тот, кого практически невозможно убить, при  всем, даже самом диком желании.
Рада познакомиться с теми, кто еще со мной не знаком. Меня зовут Кэтрин Пирс и я всегда выживаю.

Надя вовсе не слабая и беззащитная девочка, которой нужна опека. Сильная, умная, хитрая и осторожная, она словно вторая я, всего лишь с другим лицом, просто на меня похожим. И быть может, в ней чуть больше привязанностей к окружающему миру, чем того могла позволить себе я. Мать, Мэтт, тот Странник, которого ей пришлось обмануть и убить. Я понимала, что заставляет мою дочь искать все эти эмоции в остальных, выпуская их наружу и разыскивая хоть кого-то, кому она сможет довериться. И даже, откровенно говоря, не могла ее за то осуждать. Но в любом случае, мы были похожи. И я могла бы рано или поздно догадаться, чья именно она дочь, даже если бы она сама этого не сказала. Она была моя дочь. Та, которая была связана со мной вовсе не обращением или договоренностями, а та, в которой текла моя кровь. Мой ребёнок, которого у меня отняли сразу после рождения и которого более пяти сотен лет я считала погибшим. Жизнь порой выделывает странные фокусы, догадаться о смысле которых абсолютно нельзя. Но - да, я рада, что моя дочь жива и даже более того, вернулась после смерти.
Моя дочь сильная. Я вижу, как она старается быстрее взять себя в руки и не показывать слабость, несмотря на то, что я представляю, чего ей это стоит. Странники сильны и опасны, я знаю, что способны они сотворить с мозгом вампира, особенно действуя вместе. Но Надя - не неженка,которая будет заливаться  в рыданиях от печали о собственной судьбе. И это пожалуй было главным, что заставило меня ее уважать и желать быть рядом. Не люблю слабаков и тех, кто слишком сетует на свою судьбу, пачкая слезками подушку. Никто из них никогда не был достоин быть рядом с Кэтрин Пирс.
[float=right][/float]
Я помню свое обещание, что дала ей, когда она умирала. Мы обязательно найдем лекарство, Максфилд поможет, а затем, когда Надя будет излечена от укуса оборотня, мы отправимся в долгое путешествие, в котором будем развлекаться, не помня о том, что было, и о тех, кто был.
Как всегда, обещания своего я не сдержала. И возможно, впервые за всю мою долгую жизнь, мне было больно, и стыдно из-за этого. Моя дочь не должна была умереть, а мне стоило обратиться к Никлаусу за его кровью, а не надеяться на эфемерное спасение от человеческого доктора, ненавидящего вампиров. Но как же забавно теряют разум все, когда речь идет о тех, кого они любят? Я потому и избегала привязанностей всю свою сознательную жизнь. Это - лишает здравого  смысла. Это - убивает. Я не смогла оставить дочь, которую любила, даже зная, что не спасу уже ее и имея шанс на то, чтобы сбежать. Я не смогла оставить своего ребенка одного перед лицом смерти. Пришла, чтобы сделать приятными хотя бы последние мгновения ее жизни, которых не подарила вдоволь, начиная с рождения. 

В тот день, когда передо мной стоял выбор: прощание с дочерью, которой  я никогда не была хорошей матерью, или свобода в молодом, здоровом теле вампира на вечность,  я умерла.
И надо сказать, до сих пор не жалела о сделанном выборе. 
Естественно, я не знала, что когда-нибудь еще вернусь сюда. И прекрасно понимала, что как только переступлю порог дома Сальваторе, длинный, и сложный жизненный путь Кэтрин Пирс будет закончен. Моя попытка побежать к двери, как только Надя умерла, была лишь игрой. Мне не хотелось покорно складывать ручки на животик и со слезами на глазах ждать, кто же из всех этих ненавидящих меня вампиров, сделает последний шаг. Деймон Сальваторе, любивший меня столько десятков лет и ненавидевший за то, что его не любила я? Кэролайн Форбс, которую из глупой блондинки я превратила в преданного друга, способного защитить свою семью, и любимых? Быть может, Тайлер Локвуд, убивший и мою дочь? Будущий национальный герой Мистик-Фоллс за уничтожение рода Петровых окончательно, и безповоротно? Или же, добрячок Мэтт, которого всю дорогу использовали все, кому было не лень? Но я надеялась, что это будет Стефан.
Из незнакомого мне раньше чувства мазохизма, я верила в то, что клинок в меня всадит тот единственный, кого я любила всю жизнь. Тот, кто не дал мне уйти  из нее добровольно  и с кем мы не единожды спасали жизни друг друга, в своем безумном танце любви, и ненависти. Меня убил  Стефан. И я была благодарна за то, что это сделал он. И за то, что я целовала его в последний раз перед тем, как умереть.
Я не собиралась сбегать и лишь играла, как всегда, до последнего момента. Вирус уже был в моем теле. И даже покинь я дом Сальваторе безболезненно, я сошла бы с ума. И все равно, скорее всего, лишилась бы головы в самое ближайшее время, потеряв всякую осторожность от жажды. Я знала, на что шла, когда поняла, что мою дочь никто не спасет. Я готовилась умереть и знала, что так оно и случится. В этот день, когда моя дочь закроет глаза. Просто мне не хотелось уходить смиренно.  Интересно, как всем понравился сюрприз, что я оставила телу Гилберт? 
Но теперь мы обе здесь. Не зная о том, что вернемся когда-нибудь и прощаясь навсегда, мы с Надей смотрели друг на друга, встретившись после этой долгой разлуки длинною в смерть. Мои темные глаза и ее. Она ведь и правда, до безумия была похожа на меня.
[float=left][/float]
Прошлое никогда не оставит нас и ни одна не сможет забыть о нем, это было бы глупо. Но теперь, по-крайней мере, я наконец - то смогла расставить свои приоритеты и понять,  с кем рядом я хочу быть. Не со Стефаном, давно забывшим про нашу любовь и прощающим меня лишь по доброте своей. Не с Деймоном, любовь которого всегда была для меня утомительна, как жаркое солнце летом, слепившее в глаза. Я хотела быть рядом со своей дочерью. И теперь, когда ее жизни не угрожал укус оборотня, за мной не бегал спятивший гибрид, а мы обе вернулись с того света, если можно так назвать место, где мы были, пожалуй, я могла себе позволить эту слабость. Единственную за все пять веков жизни Кэтрин Пирс, у которой не было слабостей. Я слышу, что моя дочь рада тому, что наблюдает меня живой и усмехаюсь. Моей смерти, будучи живой, она не застала, но я знаю, что она видела меня возле нее, когда умерла. Стояла рядом, смотря на то, что я даже не старалась сделать вид, что мне не больно, и наверное, слышала мои  последние слова, обращенные к ней. Мама рядом. Мама любит её.

Всегда скрывала свои чувства, предпочитая не делиться ими ни с кем. Лишь стоит только показать кому-то, где твое слабое место, как он обязательно этим воспользуется. Нет абсолютных привязанностей  и бескорыстной, ничего не требующей взамен любви. Есть лишь увлечения, долголетняя страсть, и желание, рано или поздно, превращающееся в навязчивую манию. Есть жертвенность, которая глупа и эгоизм, заставляющий выживать,  сильнее которого нет ничего на этом свете. Я всегда так жила раньше, я знала это абсолютно точно.
И я знала, что ошибалась, думая так. 
Смотря на свою умирающую дочь, я понимала, что  мне остались считанные мгновения  до того, как в меня вонзят клинок и меня не станет. Я знала это, переступая порог того злосчастного дома Сальваторе. Я знала это, когда Стефан звонил мне, говоря о том, что Надя у них дома. И что бы сделала я в любой подобной ситуации? Лишь рассмеялась на то, что кто - то может считать, что я могу позволить себе умереть ради того, чтобы попрощаться с кем-то. Я не смогла. Впервые в жизни моя жажда выжить не смогла победить моих чувств. Я не жалела о том, что последние мгновения своей жизни была рядом с дочерью, и держала ее за руку. Была рядом, когда та умирала. И сделала хотя бы самое последнее ее воспоминание абсолютно счастливым. Наша жизнь, которая бы у нас была, если бы у меня ее не отняли. Моя девочка у меня на руках, а затем в теплой постельке, которой я читаю сказки.
Меня никогда не было рядом с Надей. До того, как она, взрослая и красивая, уверенная в себе, и опасная вампирша, появилась в Мистик Фоллс, разыскивая меня, я видела ее один раз. И не подозревала даже, что она все еще жива. Надеясь на то, что моей девочке был отпущен долгий человеческий срок без мучений, и болезней, я все же давно смирилась с мыслью, что в этом мире одна. И уж тем более, не ждала появления на пороге дочери, готовой ради меня на всё. Дочери, отдавшей свою жизнь для того, чтобы  помочь мне. Никакая любовь Стефана Сальваторе на этом свете не стоила ее. И жаль, что  я не понимала этого раньше.
[float=right][/float]
- Ты знаешь, не очень люблю быть мертвой. Конечно же, я усмехаюсь и говорю это в обычном своем стиле. Никаких игр в "дочки-матери", особенно на людях и пока мы не привыкли к обществу друг друга. Да и вообще. Я говорила моей девочке, что люблю ее и плакала, когда она умерла. Но это же не заставляло сейчас меня  терять лицо прямо здесь, при спасении ее жизни, и освобождении от Странников? Я вырвала сердца ее мучителям потому, что не собиралась позволять им терзать Надю, и сделала бы это еще сотню раз. Не ради чего - то и не потому,что была должна. А потому что была ее мамой. Глупо было бы притворяться, что у меня в том был хоть какой  - то интерес. И пожалуй, Надя бы не поверила, если бы я сейчас заявила, что оказалась тут случайно, и убила этих Странников лишь потому, что они перешли дорогу лично мне. Я уничтожила их только за то, что они посмели напасть на мою дочь. Не думаю, что в этом было хоть что - то странное. В конце концов, какой матери, пусть даже подобной мне, понравилось бы наблюдать за пытками ее ребенка, страдающего за то, что совершила она?

Предложение пойти домой довольно забавно. Оно невероятно органично звучит из уст Нади, которая бренчит ключами, но при всем этом, невероятно странное. Мать и дочь, которым за пол века, встречаются посреди темной улице, где одну из них пытают, а вторая ее мучителям вырывает сердца. Затем они вместе, словно ничего не случилось, направляются домой, пить донорскую кровь, и заливать ее алкоголем. Идиллическая картина, которой в моей жизни никогда не было еще нарисовано. Что - то в этом пожалуй даже было.
Я рассматриваю Надю, отмечая каждое микроповреждение на ней. От удара об землю и мелкие ссадины, царапины от ногтей, когда хваталась за свое лицо, в попытке унять боль. Ничего заметного для человеческого взгляда и ничего страшного для вампирского.
В самое ближайшее время на ней не останется ни малейшего повреждения и уже ничего не будет напоминать, кроме воспоминаний, о тех пытках, которые ей только что пришлось претерпеть. Но они быстро забудутся, как забывается все страшное, что с нами когда-то случается. Остается тенью воспоминаний, которые никогда не сотрутся из головы. Можно просто постараться лишний раз не думать об этом.
[float=left][/float]
- Давай. Я усмехаюсь, провожая двинувшуюся с места Надю, не делая вид, что мне вновь нужно куда-то сбежать, что мне не до нее или рассуждая о том, что место, в котором она обитает, лично МНЕ  - вовсе не дом. Между нами воздух итак напряжен до предела, без видимых на то причин. Своей язвительностью мне не хочется ситуацию делать только хуже. К тому же, что моя дочь вовсе не заслуживала того, чтобы я лишний раз демонстрировала свое равнодушие к ней, или к ее чувствам. Тем более, что она не заслуживала этого самого равнодушия. 
Надя идет впереди, на пару шагов быстрее меня, не задавая лишних вопросов и вероятно, все еще ожидая того, что я вспомню сейчас о внезапно возникших "срочных делах", и пообещаю ей быть позже, спросив адрес, а затем, ну конечно же, ни за что не появлюсь. Будь ее мысли действительно таковыми, мне сложно будет осуждать ее за это. В конце концов, все то время, что мы были знакомы, так себя я и вела, всеми силами стараясь отгородиться от всего, что будет делать из меня хорошую мать, что будет привязана к своему ребенку. Любимому ребенку.

Но время все расставило по своим местам,а  смерть подсказала, как правильно. И вот, я не добивалась сейчас любви Сальваторе, будучи снова в своем теле и зная, что Елена вовсе не с ним. Не ездила по разным странам, наверстывая упущенное время. И не сидела на очередном модном показе, любуясь туфлями, которые обязательно захотела бы потом забрать в свою коллекцию.
Я была рядом со своей дочерью, которую больше не собиралась оставлять.
- Надя. Мой голос абсолютно серьезный, в нем нет ни капли былой насмешки и тени равнодушия, которыми  я всегда старалась общаться со всеми. В том числе и  с младшей Петровой. Свою верность мне она давно доказала. А своей смертью дала понять, до  какой степени мне дорога и помогла определиться, что же действительно важно для меня в этой жизни. Вовсе не любовь Стефана. Пусть ею подавится Елена.
Я придерживаю Надю своей рукой, заставляя повернуться ко мне, держа чуть выше локтя. Знаю прекрасно, что за мысли могут витать сейчас в ее голове и какие варианты могут крутиться. Мне надо вернуть Стефана и для того пригодится она. За мной кто - то гонится и мне не помешает лишняя помощь. Я поддалась слабости и спасла ее жизнь, но теперь снова потеряюсь на просторах этой планеты, и новые поиски меня займут пять веков. Возможно, она даже ожидала, что если идти сейчас молчаливо к дому, а затем обернуться, то можно меня уже не увидеть. И знаю, что своим былым поведением давала ей пищу для подобных размышлений. Но это было не так.
[float=right][/float]
Я не собиралась больше сбегать и бросать ее абсолютно одну. И пусть не все мои вопросы были улажены. Но по-крайней мере, хотя бы теперь я понимала, что быть рядом со своим ребенком, и знать, что с ним происходит, куда проще, чем быть далеко, и лишь предполагать.
- Я не собираюсь  сбегать и появилась не потому, что мне от тебя что - нибудь нужно. Замолкаю на несколько мгновений, смотря в  глаза своей дочери, столь похожие на мои и даю ей время понять, что вовсе не шучу. Не изворачиваюсь, не лгу как обычно и не притворяюсь. Она - моя дочь. Я больше не хочу ей врать.
- Я скучала по тебе и помню, что обещала. Ничего из того, что я говорила, не стерлось с нашими смертями. Я по-прежнему собиралась остаться с ней рядом и больше не хотела, чтобы она оказалась как можно дальше от меня. И пусть Надя сейчас мне не верила, могла думать по другому, ожидать подвоха или ждать, что вновь придется бежать за мной по всему свету, я как бывало редко в этой вечности, была абсолютно честна сейчас перед ней. Дважды я уже потеряла ее. И не собиралась делать этого снова.

и у меня полно всего еще.много не буду приводить, но все скину,когда придете)