блин, это всегда так волнительно.
What they want, I don't know
They're all reved up and ready to go

На неподъемной коробке со старым пузатым телевизором было много пыли. Кит Дрю пытался схватиться пальцами за края, чтобы передвинуть кинескопного монстра, но все никак не выходило: руки или соскальзывали, или отказывались отрывать бандуру от пола.
Вечер опускался на город тяжким, удушливым покрывалом. Раскалённый за день асфальт исходил зноем, будто из недр преисподней. Воздух стоял неподвижно, ни малейшего дуновения ветерка не ощущалось. Солнце, хоть уже и клонилось к закату, но жар его не утихал, а напротив, казалось, лишь сгущался, наполняя атмосферу вязкой, обволакивающей духотой.
Люди брели по улицам как тени, обливаясь потом, изнемогая от изнуряющего пекла. На лицах читалась усталость и досада. Каждый вздох давался с трудом, грудь будто сдавливали тиски. Прохожие старались держаться в тени домов, жадно вылавливая малейшую прохладу. Тщетно.

Спасение некоторые находили в «VHSWorld», полки которого были забиты кассетами настолько, что местами прогибались от плотности, пытаясь вытеснить хотя бы одну в руки потенциальным арендаторам. «Прокат загибается», — так говорила о своем бизнесе владелица сети видеосалонов Анна-Луиза Моно, но Кит Дрю, единственный в своем роде мастер на все руки, хоть и работал один за сущие копейки, дорожил каждым экземпляром абсолютно любого фильма, даже в «запретной секции», которая специально была отделена от всего остального зала противного цвета розовой шторкой. Однако, как бы цвет ни бесил Кита, терпеть его приходилось с лицом полным счастья. Впрочем, именно такое лицо было его визитной карточкой.
Кит Дрю всегда счастлив, никогда не грустит, не умеет уставать, но зато любую задачу в работе проката может выполнить самостоятельно. За смену в роли уборщика, кладовщика и продавца, он получает сущие копейки и когда я говорю, что это копейки, то в это стоит поверить, после оплаты всех периодических расходов, вроде жилья, интернета, сотовой связи, подписки на стриминговый сервис, у него остается несколько сот долларов на месяц, а этого еле хватает, чтобы просто не голодать.
Кит еще раз напрягся, чтобы поднять коробку, только бестолковое это дело. Он провел влажной от пота ладонью по лбу, царапая себя колючим пластиковым браслетом. Скопившаяся в руке влага была нервно отброшена на пол. Работа в кладовой летом — ад, за несколько лет он успел погрузиться в это так глубоко, что осознал все плюсы и минусы каждого помещения, каждой полки и любой на ней позиции. Он жил и дышал с этим местом.
Дверь в магазинчика хлопнула, как только Кит разогнулся. Быстрые шаги звучали удивительно уверенно, но были похожи на бег. Он схватился за вафельное полотенце и прислонил его к шее, подтирая потные дорожки. Мокрое пятно на груди выдавало его усталость, но Кит снова натянул доброжелательную улыбку, в надежде, что пришел обычный посетитель. Он дернул за ручку, дверь в зал отворилась и он, к своему удивлению, обнаружил за стойкой подозрительного молодого человека, такого же несуразно мокрого, как он сам. Рот его был закрыт рукой, а в глазах читалось что-то вроде испуга. Кит пялился на него несколько секунд и встретившись глазами ясно понял, что этот бро от чего-то прячется. Он не посмел выдавить и слова, услышав, как кто-то еще вошел в торговый зал. Взглядом отыскав посетителей, он сделал вывод, что эти новые как-то связаны с тем, кто нагло сидит под его стойкой.
— Проходите, — хохотнул Кит, — вы что-то конкретное ищете? Могу подсказать.
— Урода с красными волосами. Такого, — один из мужчин показал примерный рост разыскиваемого.
— Гаару? — Кит вопросительно выгнул бровь, но в ответ получил только высокомерный и даже презрительный взгляд, — Киришиму? Я могу долго перечислять героев… Сома? Юдзуру? Кэнсин? Шанкс? Или… может быть вы вообще про Ганса из «Холодного Сердца»? Тот еще ублюдок! — Кит закатил глаза.
— Да заткнись ты уже! — рявкнули в ответ, — Тут не пробегал этот урод хитровыебанный!?
— А вы видите кого-то еще, кроме меня?
Один из посетителей, самый крупный, схватил со стойки упаковку чипсов:
— За это придется, — уверенно хотел проворчать Кит, но мужчины быстро удалились, оставляя его с минусом в кармане, — … заплатить.
Он метнул обиженный взгляд под стойку, где всё еще сидел незнакомец и полез в карман широких штанов. Одернув заклепку, Кит достал из кармана пять долларов и кинул в кассу. Все равно потом вычтут из зарплаты. Какая, к чертям, разница из какой. Он тяжело выдохнул, щелкнув кассовым аппаратом и вышел из-за стойки, чтобы поправить покосившийся стеллаж с сопутствующими просмотру фильма товарами.

Жизнь Валери была похожа на серое безрадостное полотно, в котором было место лишь работе в туберкулезном отделении больницы. Её окружал смрад, болезни и смерти. Не многим удавалось поправиться, оказавшись в больничных стенах. Валери удалось привыкнуть к стонам и кашлю больных, но привыкнуть к их глазам, молящим о помощи, она так и не смогла. Каждый раз ее хрупкое сердце обливалось горечью, когда она осознавала скорый конец очередного больного. Они попадали сюда с надеждой, но были вынуждены отправляться в мир иной.
Встреча с Лили Сальваторе внесла в жизнь Валери краски. В ней больше не было бесконечного серого. Впервые за долгое время девушка чувствовала себя счастливой, вдали от смрада и смертей. Они стали близки, много путешествовали вместе. Валери была счастлива, но даже не подозревала, что её счастье может стать еще больше.
Стоял погожий летний день. Солнце нещадно палило, но легкий ветерок позволял дышать полной грудью, впитывая ароматы луговых цветов. Облачившись в легкое голубое платье и шляпку, Валери с интересом прогуливалась между рядов. Рука в кружевной перчатке время от времени прикасалась к груди, проверяя, на месте ли драгоценный кулон. Он был простым с виду, но в нем хранилась магия, благодаря которой Валери могла колдовать.
Незамужним барышням того времени было сложно завидовать. Это были времена, когда девушки находились под неусыпным бдением мамок-нянек-гувернанток и были окружены постоянной заботой пополам с ограничениями. Им запрещалось прилюдно смеяться, плакать, чихать, зевать и есть что-либо из еды, требующей широко раскрывать рот. Валери не нравились эти условности. Бунтарка в душе, она позволяла себе маленькие шалости.
Сегодня Валери решила одна направиться на ярмарку. Это ежегодное событие, проводимое в летний сезон,  обычно длилось около недели. Ведьма не могла пропустить это развлекательное мероприятие, где можно было увидеть множество развлекательных шоу. Возле кромки леса был установлен мини зоопарк, где Валери с удовольствием погладила и покормила кроликов. Поблизости рассмотрела лошадей, которых готовили к шествию. Поодаль орали свиньи, которые к вечеру будут принимать участие в забеге. Фокусники творили чудеса, вовлекая посетителей в конкурсы и развлечения. Валери гуляла, впитывая в себя атмосферу праздника и легкого безумства, позволяя себе время от времени улыбаться уголками губ.
Валери бродила по улочкам, преобразившимся до неузнаваемости. Её сопровождало хорошее настроение, толкнувшее на то, чтобы удрать от сопровождения и погулять в одиночестве. Она решительно углублялась в разноцветные ряды, приближаясь к павильонам с едой, экзотической на вид. Ей еще никогда не доводилось пробовать мясо аллигатора, от которого в ужасе отшатнулась, широко распахнув глаза, чем повеселила торговца. Вместо этого она предпочла небольшое пирожное, для поедания которого не нужно было широко открывать рот. Крохотная ложка позволяла поглощать десерт почти что незаметно. 
Обстановка вокруг будоражила, но что-то привлекало внимание юной девы. Чей-то внимательный взгляд изучал её, вопреки всем нормам и этикетам! Валери смущенно покраснела, озираясь по сторонам до тех пор, пока не натолкнулась на колкий взгляд юноши, с плотоядной улыбкой наблюдающего за ней. Столь пристальное внимание не понравилось Валери. Ей не хотелось искать для себя проблем. Лили всегда уделяла особое внимание этикету и воспитанию, а злить вампиршу еще больше ведьме совсем не хотелось. Валери наверняка достанется за то, что удрала без предупреждения.
В какой-то миг внимание назойливого кавалера стало давить и угнетать. Валери озиралась по сторонам,  словно ища спасения, которого не было. Она запаниковала. Сердце гулко стучало в груди, подгоняя девушку ускорить шаг. Она не была готова ни с кем говорить, а применить магию боялась. Здесь было слишком людно для того, чтобы остаться незамеченной. Семеня ногами, обутыми в расшитые туфельки, Валери ускорилась, подхватив подол пышного платья. Незнакомец не отставал, следуя по пятам, как хищный зверь, начавший охоту.
Бежать в толпе было сложно, но она не теряла надежды в ней затеряться. Валери почувствовала угрозу, исходящую от юноши, что крался за нею следом, лавируя между прогуливающимися кавалерами и дамами. Прибавив ход, девушка оступилась, не сдержав тихий возглас. С сожалением Валери осознала, что сломала не только каблук, но и подвернула лодыжку. Резкая неприятная боль разошлась по ноге.
От боли и обиды на глазах выступили слезы, но Валери сумела взять себя в руки. Слишком много ею было пережито не для того, чтобы реветь на глазах у публики из-за такой ерунды! Она что-нибудь обязательно придумает. Осмотревшись по сторонам, она заметила благоухающие кусты шиповника, припомнив, что за ними находились скамейки. Юркнув в толпу, она сумела скрыться, желая поскорее опуститься на деревянную скамью, нагретую солнцем. Нога разболелась сильнее.
Девушка быстрее захромала в сторону скамьи, глядя себе под ноги, как вдруг, врезалась в грудь юноши, незаметно появившегося на её пути. От испуга Валери вскрикнула, прикрыв рот ладошкой и широко распахнув глаза. Она боялась увидеть того, от кого пыталась скрыться, но перед ней оказался не он.
От сердца отлегло. Валери широко улыбнулась, наплевав на этикет и приличия. Её ладошка опустилась на часто вздымающуюся грудь, приподнятую утянутым корсетом.
- Вы меня напугали, - первой заговорила Валери, нарушив еще одно заведенное правило приличия.