Ее пальцы пахнут вишневым ароматизатором. Отвратительно. Ничто не пахнет вишней лучше, чем сама вишня. Лиза закуривает, пряча язычок пламени от ветра, кутается в куртку. Куртка мужская, для нее – безразмерная, тяжелая, с этим искусственным меховым воротником облезлого цвета на капюшоне, который падает на лицо до самого подбородка. Она скидывает его и зябко ежится. Изморось ложится на волосы безвкусной взвесью – прядь попала в рот. Далеко отсюда отель?
Это ее второй и последний день в Лондоне. Поезд привез ее накануне утренним рейсом, Пимп встретил на вокзале. Даже в сраной апрельской серости он сиял на перроне как глянцевая обложка июльского выпуска. Он был в белом. Лиза – в черном, сразу попала в его объятия. Действительно, не так уж давно и не виделись.
- Ты переигрываешь, Пимп, - сказала она, вытерпев положенные несколько секунд и выкрутившись из его курячьих лап. Пимп – кожа и кости. Лиза вдруг почувствовала себя странно, почему-то несколько нервно. Ей показалось, что согласиться было не таким уж неотвратимым решением. Стриптиз ее кормит, а если не хватает на десерт, то она находит, с кем можно относительно приятно для себя и доходно потрахаться. Впрочем, Пимп сам нашел ее, сделал предложение. Может, стоило потешить свое самолюбие тем, что ею интересуются? Что она хороша? Было бы здорово, но у нее нет самолюбия, так что хуй знает, как быть. Одно ясно – уже не спрыгнуть, потому что это ебаная работа, на которую она подписалась, и подводить Пимпа, каким бы сраным хуесосом он ни был, не по делу. Он подобрал ее в кафе на заправке, когда ей всерьез пришло в голову попробовать проглотить вилку и проверить, получится сдохнуть или нет. Да, в его лице явился сомнительный мессия, но, видимо, другой ей и не полагался.
- Отвезем твои вещи в отель, примешь душ. Приедет доктор, подготовит тебя, - Пимп говорил с нею, писал сообщения в мессенджерах, ловил такси. Он полифункционален, у нее от непривычки слегка закружилась голова.
Доктор – это тот, кто поставил ей клизму. Лиза его даже не запомнила, а может он и не представился. Промыть задницу для нее не такой великий ритуал, чтобы сперва проникаться доверием к тому, кто его проводит. Если бы он пришел сегодня утром тоже, то, может, она и спросила бы его имя зачем-нибудь, но он не пришел. Анал они сняли вчера, режиссер осталась довольна. Их снимает женщина, кстати, хотя сразу и не поймешь. Чешка, сказал Пимп. Ее так зовут? Нет, национальность. Лиза пожала плечами, она не расистка. Блядь, да она даже не знает, где находится Чехия. Где-то в Европе? Через пролив? Она перелетела через океан, ей ссать на пролив, на Чехию, на Кейрана Ли, кстати, тоже, ссать, и она бы даже с удовольствием, но сценарий не предполагает сделать это в рамках дозволенного. А жаль. Кейран Ли оказался исключительным мудаком. Лиза не любит таких, которые стараются и понравиться, и покрасоваться одновременно.
- Этот член стоит миллион долларов! – сказал он, указывая на свое достояние.
- Можно я возьму деньгами? – спросила она, сидя в кровати, подпирая хребтом изголовье и закуривая. Он попросил ее не курить, потому что ему не нравится запах. Сказал, что сейчас по сценарию будет минет. Она ответила, что член он к носу все равно не притянет, если только у него нет таланта Рона Джереми. В остальном поебались убедительно, до самой ночи, на двадцать минут материала. Пимп остался доволен, чешка – довольна. Лиза – довольна, потому что имя доктора ей нахуй не сдалось, а торчать на толчке, извергаясь как прорванная труба, то еще удовольствие. Она затягивается в последний раз, тушит сигарету о перила балкона, бросает окурок вниз, в сырую черноту. Хочется проследовать за ним, но она возвращается на съемку.
На площадке fluff-girl трудится над членом Кейрана Ли стоимостью в миллион долларов. Лиза скидывает куртку – под той на ней ничего, кроме дешевой бижутерии, которая в свете ламп сияет почти натурально, и подставляет лицо девчонке-гримерше. По незамысловатому сюжету Кейран Ли познакомился с нею за покерным столом, она выиграла у него это колье, потом он отыгрался вдвойне.
- Нихуя не получается, - fluff-girl утирает слюну с подбородка, смотрит на чешку. Кейран Ли запрокидывает голову, складывая на груди руки. Недовольно притопывает – дурацкая манера. Лиза безразлично наблюдает за ними с кровати, зевает. У нее еще вчера разрядился телефон, ей скучно.
- Тогда кефир, - говорит кто-то. Кто-то отвечает, что есть. Лиза думает о том, что уже проголодалась и что рядом с отелем есть кафе. Нужно будет раскрутить Пимпа на ужин сверх гонорара. И никакой молочки – через десять минут она собирает ее с лица пальцами, пахнущими вишневым ароматизатором и сигаретой, и запускает их в рот. Снято в четыре дубля. Потом - умыться. На ее лице ничего, кроме крема. Айре бы понравилось.
И Лиза красит, красит, красит губы красным.